Хоуп понадобилось не больше секунды, чтобы это понять.
Алекс шагнул в дом.
— Хорошенькие дела, — чуть слышно пробормотала Хоуп.
Он быстро взглянул на нее — не взгляд, а сплошное предостережение.
Дурнота понемногу отступила. Ей нет дела, даже если Алекс заведет себе сотню подружек! И все же она чувствовала себя обманутой, преданной и никак не могла избавиться от этого чувства. От его лицемерия голова шла кругом — подумать только, и он еще имел наглость критиковать ее отношения с Ллойдом, а сам!..
— Зря ты встала, Ребекка.
Воображение тут же подсказало Хоуп, как Алекс скользнет под одеяло и прижмется иззябшим телом к другому — теплому, податливому, женственному.
— Глупости, Алекс. Я уже приготовила постель для… Хоуп, верно? — Ребекка улыбнулась с обезоруживающей теплотой.
Они явно знали друг друга давно и были близки — об этом говорили взгляды и случайные прикосновения рук. Ревность моментально нашла самые слабые точки в душе Хоуп и не замедлила нанести предательский удар. «И почему она такая красавица?!» — с отчаянием думала Хоуп. Все было бы куда проще, окажись она неприветливой мымрой. Или хотя бы хорошенькой пустышкой. Вдруг ее осенила ужасная догадка. «Это я — его случайная связь, приключение на одну ночь, хорошенькая пустышка.. Я! А она — настоящая, верная подруга!» Как глупо! И надо же было проработать моделью не один год, стойко отвергая соблазн превратиться в типичную представительницу этой профессии, чтобы так легко капитулировать!
Хоуп даже не заметила, как уютно в большой комнате, где под потолком темнели старые балки, а камин был сложен из крупных валунов. Ей хотелось домой — вернее, куда угодно, только бы не оставаться здесь.
С мокрых сапог Алекса натаял снег, оставляя лужи на ковре, отличавшемся утонченной блеклостью красок, что всегда выдает ручную работу. Ребекка стояла босиком на натертом полу, ступни у нее были узкие и изящные. Почему-то на таких маловажных деталях было проще концентрироваться.
Алекс усадил Хоуп на широкий диван — кажется, все здесь было большим и удобным. Стены выкрашены в золотисто-коричневый цвет, а возле ниши в стене, где, наверное, находилось когда-то мельничное колесо, пестрели цветы в горшках.
— Я принесу вам чаю, — сказала Ребекка, встревоженно глядя на непроницаемое лицо Алекса и бледную, осунувшуюся гостью.
— Можно чего-нибудь покрепче? — неожиданно для себя попросила Хоуп.
— Бренди или?..
— Бренди сойдет, — коротко отозвалась Хоуп. Янтарная жидкость согревала, оставляя в горле огненный след. Неожиданно раздавшееся блеяние напомнило Хоуп о подопечной.