— Овечка! Какая прелесть!
— Она голодна. — Хоуп покопалась в кармане куртки. — Вы не могли бы развести молоко и немного подогреть?
— Ой, а можно я ее покормлю? — Детский восторг Ребекки противоречил ее утонченному облику.
Хоуп пожала плечами.
— Если хотите. — «У тебя и так есть все, чего только можно пожелать, так забирай и овечку!» — тоскливо подумала она и неохотно вручила женщине теплый комочек.
— Ее зовут Дафна, — сухо пояснил Алекс.
— Как в греческом мифе? — спросила Ребекка, со смехом прижимаясь лицом к пушистой шерстке.
— Нет, она просто напоминает мне девочку из моего класса. Всем вечно хотелось опекать ее.
— А где теперь твоя Дафна? — спросил Алекс, когда Ребекка вышла из гостиной.
— Трижды была замужем и родила пятерых детей. Послушай, Алекс, я не могу тут оставаться! — прошипела она, оглядываясь на закрытую дверь.
— Почему?
— Не будь идиотом! Неужели тебе все равно, если Ребекка обидится? — Бесполезно было спрашивать, есть ли ему дело до ее чувств, — ответ был очевиден.
— С какой стати и на что ей обижаться? — Он принялся снимать сапоги.
— Ты что, хочешь сказать, что она не возражает, если ты спишь с другими женщинами? И ты еще имел наглость упрекать меня, что я связалась с Ллойдом! Знаешь, это даже не двойная и не тройная мораль!
С таким же успехом можно было разговаривать со стеной позади него. Алекс сбросил сапоги и мокрые носки и, заложив руки за голову, откинулся в кресле.
— Между моими отношениями с Ребеккой и твоей связью с Ллойдом нет ничего общего.
Забавно, но это чистая правда — Ллойд никогда не был ее любовником. Сейчас даже кстати, что Алекс об этом не знает — Хоуп не разделяла его циничного отношения к сексу, но ему ни за что этого не понять, поскольку он считает, что она так же порочна, как и он. А вдруг он догадается, что она по-настоящему влюблена? Хоуп содрогнулась — о таком унижении даже страшно подумать!
— Выходит, она знает, что прошлую ночь ты провел со мной? — с вызовом поинтересовалась она.
— Нет, и не узнает, если ты не разболтаешь, — насмешливо ответил он.
— Не волнуйся, — вскинулась Хоуп. — Что-то мне не хочется этим хвастать.
— А я и не волнуюсь. — Он лениво зевнул.
— Господи, спаси и помилуй, мне ее жаль, — нетвердо выговорила Хоуп.
— Нет, дело не в этом, — возразил он. — Ты просто ревнуешь. Что с тобой, Хоуп? Может быть, тебе хочется, чтобы я дотронулся до твоей гладкой кожи? Или чтобы мои губы…
— Заткнись! — Хоуп зажала уши, лишь бы не слышать его голоса. — Ты омерзителен.
— Однако тебе понравилось все, чем мы с тобой занимались, а? Верно, Хоуп? Скажи честно, ты ведь загораешься от одной мысли об этом, разве нет? — Он говорил так жестоко и так уверенно, что она побелела. — Может быть, ты и с Ллойдом возбуждала себя именно так? Наверное, закрывала глаза, а сама в это время думала обо мне?