— Неужели вы всерьез полагаете, что какая-нибудь женщина наймет вас в гувернантки к своим детям или в компаньонки к себе? Похоже, вы совсем не знаете себе цены как женщине, — недоверчиво покачал головой маркиз. — Я еще никогда не встречал женщины, которая бы не тщеславилась своей внешностью, а вы настоящая красавица и в два счета собьете с толку любого мужчину… особенно если живете с ним под одной крышей. Никогда не поверю, что добропорядочная матрона решится добровольно поместить такую приманку под нос своему мужу. И никакая вдова не получит радости, видя вас каждый день перед глазами как постоянное напоминание о безвозвратно утраченной молодости и красоте.
Элисия не могла отвести от него глаз, на лице ее отразилось огорчение, вызванное его вполне резонными доводами.
— Кроме того, — безжалостно продолжал маркиз, — ваша дурная слава добежит до Лондона раньше вас. Или вы действительно верите, что какая-либо порядочная женщина наймет вас присматривать за своими детьми после сегодняшнего скандала? — не отступал он. — Можете не сомневаться, сэр Джейсон не станет тратить времени даром и тут же примется всем рассказывать эту историю, ни словом не обмолвившись, разумеется, о своем коварстве. А если не Бекингем, тогда его тупоголовый приятель Твиллингтон. Он приехал сюда вчера поздно ночью. Уверен, что до нынешнего утра вы о нем слыхом не слыхивали, но из всех, кого я знаю, это, наверное, самый большой сплетник во всем Лондоне. Язык у него без костей и работает как ветряная мельница. Разумеется, по всем клубам Сент-Джеймса прокатится эхо его рассказа, обильно сдобренного домыслами. Так что, дорогая моя, наши с вами репутации чернее черного. Впрочем, моя репутация и раньше была хуже некуда, — он звучно рассмеялся, — но вы станете печально знамениты тем, что вас обнаружили в постели со мной, и я ломаного гроша не дам за ваш успех найти после этого хоть какое-то место… я имею в виду пристойное занятие. Да-да, ровно столько же шансов, сколько у снежка в аду.
— Вас мое ужасное положение не огорчает и не смущает! — вспыхнула Элисия, гнев которой нарастал с каждой минутой. — В вас нет ни грана порядочности.
— Пожалуй, так. Разве вы хотите, чтобы я поверил, будто вы предпочитаете заняться какой-нибудь унизительной и неблагодарной работой, вместо того чтоб стать женой состоятельного титулованного джентльмена, который исполнит все ваши желания?
— Если этот джентльмен — вы, то да, предпочту! Я скорее наймусь в судомойки, чем приму ваше имя! Вы, милорд, не джентльмен, — горячо заявила Элисия.