— Я знаю, что ты хочешь меня спросить! Да, да, да, черт возьми, этот сукин сын пытался переехать меня «Ланью».
— Ты думаешь, он тебя видел?
— А почему нет? Было уже не так уж и темно. Я-то видела его великолепно!
— И ты думаешь, он нарочно вильнул яхтой, чтобы ты слетела за борт?
— Разумеется!
— Но он сбросил тебе спасательный круг. — Я думаю, у него просто кишка была тонка. Он скинул меня в воду, потом испугался, ударился в панику и тогда бросил круг. Но пока разворачивался и шел обратно ко мне, видно, набрался решимости все же переехать меня, по крайней мере, ободрал мне корпусом колено. А потом опять испугался в последний момент и бросил мне обрывок каната. Как подачку.
— Он об этом не упоминал.
— И в самом деле, чего это он.
— Он сказал, что произошло еще кое-что, и что об этом ты расскажешь мне сама, если захочешь.
— Я же говорю, с винтовкой было тоже самое. Ее давным-давно купил отец — обороняться от акул, на всякий случай. Она хранилась в алюминиевом ящике сбоку от всех инструментов. Там было еще несколько запасных обойм. Он научил меня обращаться с ней еще когда мы вышли в первый раз, на «Телепне». Это «Ремингтон-700». Вот только калибр я не помню.
— Может быть, тридцать восьмой?
— Точно! Знаешь, иногда друзья позволяют себе не слишком умные шутки с оружием, особенно если вы не в порту, где каждый даст за это по шее, а на собственной яхте в открытом море. Нам была еще примерно неделя пути до Гонолуну, стоял мертвый штиль, мы делали около шести узлов — самый экономный режим в смысле горючего, — на автопилоте. Я сидела на крыше, спиной к корме, сушила волосы на солнышке. БА-А-БАХ! Прямо из ниоткуда! Я подскочила, обернулась — что ты думаешь, он стоял у меня за спиной, футах в восьми от меня! В одной руке у него была винтовка, а в другой пара каких-то пустых жестянок. Физиономия у него была самая ошеломленная. Он сказал, что просто хотел разрядить ее. Он, мол, не знал, как вытащить патроны. Во всяком случае, стреляя, он направил ствол вверх, сказал он. Но я очень хорошо знаю звук выстрела вверх. Да еще при шумящих двигателях. Он скорее похож на бамм. Или на бух. Но никак не на БА-БАХ. Я до сих пор плохо слышу этим ухом. Трев, я уверена, что пуля прошла в нескольких дюймах от моей головы.
— И как он это воспринял?
— Он был шокирован. Пожалуй, даже слишком шокирован. Он кричал. Он размахивал руками. Он только собирался попросить меня кинуть эти жестянки за борт, ничего больше. Я сидела наверху, я бросила бы их дальше, чем он. Я бы кинула их с носа, а он поймал на корме, их не надо было бы мыть, вот и все…