Айван не стал возражать. Он поставил пони позади своего жеребца с тем, чтобы вести их в одной связке. Закончив приготовления к обратной дороге, он подошел к повозке и протянул Лизе руку. Он обращался с ней сейчас терпеливо, как с капризным ребенком.
Лиза не подала ему руки.
— Я возвращаюсь в Фиалковую Лужайку, Айван, — заявила она. — Пони вы можете забрать с собой, а я, если надо, и пешком дойду.
— Вы бы, пожалуй, пошли пешком, алаинн. Да только сейчас вы пытаетесь бороться не со снегопадом, а со мной, а это совсем другое дело. Так что лучше слезайте с повозки, пока я сам вас не стащил.
Так как Лиза не двигалась, Айван уже готов был выполнить свое обещание, когда она вдруг слезла с другой стороны повозки и, накинув на плечи манто, побежала по направлению к дому. Но, конечно, при ее усталости и в ее наряде, который стеснял движения, она не могла убежать далеко. Айван быстро догнал ее.
— Я никуда не поеду с вами! Не поеду! — закричала Лиза, но он взял ее на руки и прижал к себе, не обращая внимания на сопротивление. Он только посмеивался в ответ на ее попытки вырваться.
— Айван, отпустите меня! — потребовала Лиза.
— А вы поедете со мной в замок?
— Я хочу вернуться домой.
Рука Айвана коснулась ее ягодиц. Лиза содрогнулась.
— Ну, поедем в замок? — спросил он, насмешливо глядя на нее.
— Да! — поспешно выпалила Лиза, лишь бы только он отпустил ее.
Но когда он действительно освободил ее, Лиза снова направилась в сторону Фиалковой Лужайки. Она не хотела сдаваться. Но Айван вскоре настиг ее, и они оба упали в снег, причем он оказался наверху. Лиза пыталась освободиться, но безрезультатно. Теперь она ругала себя. Ей не следовало вовсе ездить на бал или, по крайней мере, надо было не разлучаться с Эвви и ни с кем не танцевать. Тогда она не услышала бы ранящих душу слов Летиции, а главное, тогда Айван не смог бы мучить ее весь вечер.
Лиза знала, однако, что ей следует бороться не только с Айваном, но и со своим влечением к нему. Когда он поглядел ей в глаза, Лиза поняла, что снова потерпела поражение. Во взгляде его выразилось какое-то новое для него чувство, что-то одновременно притягательное и опасное, нечто такое, что могло сулить и блаженство, и муки. И Лиза поняла, что ради первого она готова будет примириться со вторым.
— Возвращайтесь в замок, дорогая, — прошептал Айван, — перестаньте, наконец, бороться со мной.
Она покачала головой и печально ответила:
— Айван, мы ведь погубим друг друга.
Он поцеловал ее холодную руку, а потом вдруг положил ее руку на свой шрам.
— Погубим, значит, погубим, — хрипло ответил он.