— Вы прекрасно выглядите, Ваше величество, — встретил он меня, иронически улыбаясь в свою редкую бороденку.
Рав Оладьи был в расписанном золотом халате и в тяжелой марокканской чалме, которая, судя по всему, была ему великовата.
— Благодарю, ваше преосвященство, у вас тоже здоровый вид.
— О да, занятия Торой способствуют укреплению здоровья. А вы, я слышал, увлеклись педагогикой? — участливо спросил он, играя лохматыми бровями.
Ах ты змея подколодная, решил-таки ужалить? Но ничего, мы тоже можем.с.
— Да, ваше преосвященство, я обнаружил, что педагогика не менее благотворно влияет на здоровье.
Уязвленный тем, что я посмел сравнить священную книгу со столь обыденной светской наукой, рав замолчал. Я вроде бы отбил у него охоту насмехаться.
После оваций, которыми встретила нас публика, на арену выпустили бывшего политика левого толка (одного из самых ярых проповедников гражданского брака), и двух высоких тощих студентов ешивы в черных кафтанах, вязаных кипах и с длинными пейсами.
В Прошлом политик был знаменитым оратором и выдающимся борцом за права евреев сочетаться гражданским браком. Он носил очки в роговой оправе, был обладателем солидной лысины и не менее солидного брюшка.
Согласно правилам боя плешивый политик должен был противостоять двум худосочным носителям духовных ценностей иудаизма и активистам борьбы против гражданского брака в Израиле.
Еще толком не начавшись, бой мгновенно вылился в яростное избиение. Получив затрещину от одного из юнцов, плешивый оратор вместо того, чтобы дать сдачу, встал в позу и, обратив затуманенный взор в сторону главного рава, патетически возопил:
— Демократия неизбежна, как восход солнца!
Тут он получил второй удар по уху, от которого у него слетели на землю очки.
— Пидоры! — с воодушевлением сказал политик, нагнувшись и пытаясь на песке отыскать очки. Водрузив их на место, он укоряюще посмотрел на рава и завершил свою речь ужасным проклятием:
— Чтобы ты свининой подавился, сука!
Рава передернуло. Редкая седая бороденка мелко задрожала, пудовая чалма съехала на левое ухо.
— Кончайте его! — нервно приказал он ешиботникам.
Повеселевшие отроки стали забивать пылкого оратора ногами. Один из них был обут в кованные солдатские говнодавы. Мощным ударом в пах он заставил политика скорчиться. Одного такого удара было достаточно, чтобы оставить человека без потомства.
— Ой, больно, — завопил тот. — Бо-ольно, сволочи…
Отработанные, безжалостные удары сыпались со всех сторон. Истекающий кровью правозащитник уже перестал реагировать, а ешиботники все били и били.