Еще быстрее, жестче, глубже, пока не осталось ни Абигейл, ни Роберта, только одно тело, одно сердце, одно ощущение, сосредоточенное в том месте, где они соединились. Плоть Абигейл внезапно разверзлась, принимая в себя его мужественность и пальцы нечеловечески глубоко, так, как он никогда не считал возможным.
Женщина вскрикнула и заметалась, уносимая вихрем наслаждения. Мышцы продолжали сжиматься долго, бесконечно долго, стискивая его с неутомимой силой, пока он, зарывшись лицом в ее затылок, не излился мощной струей, издавая глухие стоны, похожие на рев раненого зверя.
Этот ураган навсегда изменил его жизнь.
Абигейл забрала его боль и превратила в исступленное наслаждение.
Абигейл вернула ему душу.
Абигейл пробудилась навстречу теплому потоку воспоминаний.
Роберт, целующий ее между ног. Роберт, вонзившийся так глубоко, что они стали единым целым. Вкус Роберта на ее языке… изумленное восклицание, когда она разделила этот вкус с ним. Роберт на коленях подле нее, занятой чтением. Жезл Роберта, толкающийся в перегородку между двумя ее пещерками, пока ее плоть сжимает их сцепленные пальцы.
Эти воспоминания должны бы жечь вечным стыдом. Ну хотя бы смущать. В конце концов, она современная женщина девятнадцатого века, с детства воспитанная в здоровом отвращении ко всяким извращениям, включая мужскую похоть. Но ничего подобного не произошло.
Наоборот, она наконец-то осознала себя не прокисшей старой девой, не чопорной леди благородного происхождения, не просто распутной обольстительницей, а прежде всего женщиной.
Ты берешь меня, Абигейл?
Я беру тебя, Роберт.
Впервые в жизни она была благодарна своей коллекции. Ей потребуются все приобретенные знания, если остаток дней своих она проведет, пытаясь заставить Роберта забыть.
Она улыбнулась и протянула руку. И наткнулась на холодную, слегка смятую подушку.
Глаза Абигейл распахнулись. Комнату наполнял солнечный свет. В окно доносились крики чаек.
Ураган унесся.
Все кончено.
Недаром он предупредил, что они будут друг для друга просто «Роберт»и «Абигейл» до окончания бури.
До тех. пор пока бушует ураган, твое тело, потребности и фантазии принадлежат мне.
До тех пор пока бушует ураган, ты — моя женщина.
Она поспешно села, каким-то уголком души все еще надеясь, что Роберт, возможно, принимает ванну или подкладывает дрова в печь.
Все, что угодно, Господи, толька не дай ему уйти!
Но комната была пуста. Одежда, висевшая на стуле, исчезла. Ее место заняли выцветшее платье зеленого шелка и белые панталоны.
Абигейл зажмурилась от яркого света.
Роберт оставил ее. Покинул вместе с ураганом.