– Ах ты, вонючая, мокрая, вшивая крыса! – заорал Арти, не отводя револьвера. – Я же сказал старику, что ты гнида. Что мать родную продашь за кружку пива. Что ты засунул коту в ошейник?
Он ткнул револьвер в живот Меморандума. Палец мертвой хваткой впился в спуск. Малейшее движение – и раздастся выстрел. Меморандум согнулся от боли.
– В ошейник? – прошептал Меморандум. Арти вдавил револьвер еще сильнее.
– Ты знаешь, что бывает с теми, кому достается в живот? Из них будут выпущены все кишки!
С каждым вдохом и выдохом Меморандум ощущал давление оружия. Он ничего от меня не узнает, уговаривал он сам себя. Нет. Хоть раз в жизни…
– Ты скажешь, что в записке, или хочешь, чтобы тебя разорвало на куски?
Меморандум испугался, но удивился сам себе:
– Десять шансов против одного, что ты меня не тронешь, пока я не кончу с камнями, слышишь, любитель кресс-салата?
– Сядь! – завопил Арти и дал ему тычка. Меморандум шлепнулся на стул, стоявший прямо под свисающей с потолка голой лампочкой. Пока затуманенное сознание Меморандума не реагировало на происходящее, Арти защелкнул у него на запястьях наручники. Меморандум отчаянно сопротивлялся, и ему почти удалось встать, но Арти опять ударом отправил его на прежнее место. Но Арти неожиданно потерял равновесие, схватился за ноги Меморандума и зажал их в тиски. Меморандум рванулся, пытаясь высвободиться, и размахнулся, пытаясь нанести Арти удар наручниками по голове. Арти увернулся и продолжал сражение с ногами Меморандума. Когда Меморандум очнулся, на ногах тоже были защелкнуты «браслеты».
Арти поднял револьвер с пола, куда положил его во время схватки. Вскочив, он процедил, тяжело дыша:
– Сиди и не рыпайся. Если шевельнешься… Я добуду эту записку и прикончу этого кота, как прикончил бы любого полицейского шпика. Но я буду следить за тобой и, если попробуешь что-нибудь сделать, все равно что, – раскрою пулей череп!
Не двигаясь, Арти стоял в темноте с верным другом в одной руке и фонариком в другой. Его первым побуждением было с помощью фонарика высветить кота, но от этой идеи он отказался. Он предпочел выждать, пока не услышит движение.
Арти рассортировал доносящиеся звуки: вот кто-то вдалеке играет в крикет, вот приглушенный шум проезжающих машин, вот стонет и скрипит старое здание, вот где-то летит самолет. Ему, однако, хотелось бы услышать мягкое движение кошачьих лап, трение пушистого тельца обо что-нибудь, легкий прыжок сверху вниз.
Со временем проявится хотя бы один из этих звуков. Он дождется… Арти припомнил, как однажды темной ночью простоял на одной из бруклинских аллей под мокрым снегом три часа двадцать две минуты. Наконец появился тот, кого он ждал, и тело рухнуло в снег.