– Я не могла бы рассказать больше, даже если бы и знала, правда?
– Конечно. Да вам и не нужно ничего говорить. Эвелл продолжал крепко держать ее за руку, пока они шли к машине. Он открыл дверцу, помог ей усесться, затем обошел вокруг машины и сел за руль.
– Джино, – сказал он, – самый настоящий слизняк. Бледный, жирный слизняк, но я на него не сержусь.
– Как можно хорошо относиться к такому человеку?
Некоторое время он молчал, затем повернулся к ней и дерзко спросил:
– Руфь, а какая разница между такими, как он, и вашим женихом?
Он завел машину, они тронулись с места. Сперва Руфь почувствовала желание сказать что-нибудь в защиту Фила, чтобы оградить таким образом и себя тоже от жестких нападок, но передумала и только заметила вскользь:
– Он предупреждал, жизнь здесь совсем другая, не похожая на ту, что я видела раньше, и оказался прав.
Уже в городе, перед тем как свернуть к гостинице, он посмотрел на Руфь и, поймав ее взгляд, спросил тихо:
– Вы не раскаиваетесь?
Сразу она не поняла. Потом сообразила, он имеет в виду тот поцелуй под деревом на перевале.
– Ничуть, а вы?
– Я ни с кем не обручен.
– Это было чисто по-дружески.
Он, казалось, задумался, и только после того, как машина остановилась на стоянке возле гостиницы воскликнул, повернувшись к ней всем телом:
– Я не хочу быть вашим другом. Ни за что на свете!
Они вышли из машины, он протянул руку и сжал ее пальцы в своей крепкой ладони.
– Солнце в последнее время светит с каждым днем все ярче, вам не кажется?
Она поняла, что отныне легкость, которая так привлекала ее в их отношениях, безвозвратно утеряна. Эвелл – как честный и искренний человек, не мог продолжать их невинную игру – день за днем, ко взаимному удовольствию. Он предпочел открыто сказать о своих чувствах, и теперь все было кончено. Как жаль.
Она отняла свою руку.
– Все было восхитительно, Джек, я навсегда запомню этот день.
Он не отрывал от нее глаз.
– Завтра?
Она покачала головой.
– Нет. Хотя признаюсь, вряд ли оставшееся время я проведу так же хорошо, как с вами.
Она улыбнулась и быстро зашагала прочь со стоянки. Он облокотился на машину, глядя ей вслед. Ступив на тротуар перед гостиницей, она краем глаза заметила, что он продолжает неподвижно стоять в той же позе.
Она вставила ключ в замок своей двери, когда за ее спиной голос Фила произнес:
– Здравствуй, Руфь.
Она обернулась. Он стоял в конце коридора, у окна, выходящего на стоянку.
– По-моему, ты говорила, что он не ухаживает за тобой.
Ее сердце заколотилось. Она вдруг почувствовала себя виноватой. В смятении она смотрела, как приближается к ней фил; его черные глаза горели гневом. Он шагнул мимо нее и рывком открыл дверь.