— Мадам Парнак просила немного проводить ее.
— И под каким же предлогом?
— Я… я не помню, — пролепетал загнанный в угол Франсуа.
— Не морочьте голову! Мне достаточно известно: я прочитал одну из тех записок, что вы имели наглость писать ей почти ежедневно. Чушь ужасная, но, должен признать, у вас хороший слог.
Франсуа вдруг потерял опору под ногами и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Но и в таком жалком положении он пытался защищаться.
— Вы… вы не имели права читать!
«Мсье Старший» издал что-то вроде довольного ржания.
— А вы, значит, вправе рушить семью моего брата, марать дом, в котором вас пригрели? Да вы стопроцентный маленький негодяй, мсье Лепито.
— Я… я не разрешаю вам…
— Молчать! Я один могу здесь что-либо разрешать или запрещать! — И, выдержав довольно мучительную для Франсуа паузу, мсье Дезире язвительно добавил: — Итак, мы изображаем юного менестреля и поем серенады жене хозяина? Чтобы хвастать потом перед приятелями, выставляя на позор дом Парнаков? Так вот, каналья, зарубите себе на носу, я этого не позволю!
— Это неправда!
— Что неправда?
— То, что вы сейчас сказали! Я люблю ее, я просто люблю ее, вот и все, и ничего больше.
— Каков нахал — говорит мне о любви к жене моего же брата!
— Но ведь это святая истина!
— Мсье Лепито, да вы просто начисто лишены чувства порядочности! Я боюсь, что это убьет Альбера, иначе тут же сообщил бы ему о ваших безобразиях… Хотя нам он все равно не поверил бы… Эта шлюха его просто околдовала! Что это вы вытаращились? Не знаете, что она шлюха! Ну конечно, только такой кретин, как вы, можете это не заметить. В любом случае совершенно ясно одно: вы должны немедленно убраться из этого дома.
— Вы меня прогоняете?
— Вам лучше без скандала подать прошение самому.
— Никогда!
— Вот как?!
— Мне здесь неплохо и работа нравится…
— Так-так, решили держаться поближе к Соне и продолжать свои гнусные игры?
— Думайте что хотите, но я не уйду!
— Поживем — увидим. Пошлите-ка ко мне Ремуйе.
Ремуйе провел в кабинете мсье Дезире более получаса. Вернулся он красный и встревоженный. Поджидавшему старшего клерка Франсуа никак не удавалось встретиться с ним взглядом. Полдень уже наступил, но Вермель и мадемуазель Мулезан, почувствовав, что происходит что-то необычное, никак не решались уйти обедать. Старший клерк не оставил без внимания слишком откровенный маневр снедаемых любопытством стариков.
— Что это вы застряли сегодня в конторе? — рявкнул он.
— Но, Антуан, мы с мадемуазель Мулезан… — вяло начал Вермель.
— Убирайтесь! Мне надо поговорить с Франсуа наедине!