— От великого до смешного… Утратив веру в Сонину порядочность, я бы не смог больше жизнь…
— Странно слышать такие вещи от человека ваших лет.
— Может быть… но уж такой я уродился. Все были против нашего союза, и я бы не хотел смотреть, как они торжествуют победу. А кроме того, мне невыносимо думать, что моя жена могла войти в соглашение с человеком, пытавшимся убить меня…
— Вы имеете в виду Франсуа Лепито?
— А кого же еще, черт возьми!
— В таком случае, зачем ему понадобилось убивать вашего брата, а потом дважды покушаться на мадам Парнак?
— Понятия не имею.
— Я лично почти уверен в невиновности молодого человека.
— Тогда зачем к нему понесло мою жену и откуда у Лепито взялся яд?
— Боюсь, вы смешиваете две совершенно разные вещи, мэтр: с одной стороны, убийство вашего брата и серию неудачных покушений на вашу супругу и на вас, а с другой — отношения мадам Парнак и Франсуа Лепито. Что об этом говорит ваша супруга?
— Признает, что Франсуа по уши влюблен в нее… Заподозрив, что Лепито покушался на мою жизнь из ревности, она пошла его урезонивать.
— А насчет яда?
— Говорит, что и вправду сама его выпила, но лишь после того, как ее уверили, будто это микстура от горла.
— Она проглотила яд в присутствии Лепито?
— Нет.
— Вот видите!
— Да, конечно. Но ведь он же соврал, будто это микстура! Если у Лепито были честные намерения, почему он не сказал, что в пузырьке яд?
— Должен признать, тут кое-что есть…
— Что ж, поймите меня правильно, комиссар, я человек мягкий, но если будет доказано, что этот молодой человек пытался убить и меня и мою жену, я его уничтожу! — И совсем тихо он добавил: — А коли выяснится, что между ними что-то было, я наложу на себя руки.
— Прежде чем употребить крайние меры, давайте подождем заключения доктора Периньяка. Да, забыл у вас спросить, собираетесь ли вы подавать жалобу на Франсуа Лепито?
— Не хочу ничего решать, пока не получу твердое доказательство его виновности.
— А мадам Парнак?
— Она поступит так, как я прикажу. Больше всего мне бы хотелось избежать огласки. А теперь, господа, я возвращаюсь дежурить у постели жены. Я во что бы то ни стало хочу узнать правду.
Лакоссад, по обыкновению, подвел итог беседы.
— Осторожнее, мэтр… Желание любой ценой докопаться до истины погубило многих… Всегда надо помнить совет Пиндара: «Показав лицо, правда отнюдь не всегда выигрывает».
— У меня есть заботы поважнее, чем размышлять над высказываниями Пиндара, инспектор!
— Позвольте заметить, мэтр, это очень грустно!
После чего нотариус удалился в клинику доктора Периньяка.
— Кто бы мог подумать, — заметил Шаллан, — что у представителя сутяжного сословия столь нежная душа!