— Ах, это вы… Олимпа, поставь на стол чашку для инспектора. Что вас привело в такую рань, Ансельм?
— Несчастье.
Шаллан удивленно посмотрел на инспектора.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет… но дело едва не окончилось очень скверно… так что я подозреваю тут новое покушение на убийство.
— Опять?
— Логическое продолжение абсурда.
— Только не говорите, что жертва в очередной раз кто-то из Парнаков!
— Да, патрон. Мишель Парнак.
— Господи Боже! Пойдемте в ванную, Лакоссад, вы мне все расскажете, пока я добреюсь.
Инспектор поведал то немногое, что ему удалось узнать. Девушка вернулась из Лиможа в два часа ночи. У самого дома на нее налетела машина, ехавшая с погашенными фарами. К счастью, у Мишель хватило самообладания и ловкости увернуться в последний момент. Впрочем, автомобиль все же довольно сильно задел ее крылом и отбросил к решетке сада. Однако особых травм, если не считать ушибов, нет. Шофер, естественно, и не подумал остановиться.
— Где сейчас мадемуазель Парнак?
— Дома. Плантфоль и Жерье нашли ее во время обхода в полубессознательном состоянии. Ехать в больницу девушка отказалась, и ее поручили заботам Агаты. Плантфоль и Жерье вызвали врача — доктора Гро, тот сразу приехал к Парнакам, но не обнаружил у Мишель ничего серьезного. По-видимому, барышне крупно повезло.
— Вот уж чего не скажешь о нас! Теперь вообще ничего не поймешь. Если это и впрямь очередное покушение, то кто виноват? Лепито — за решеткой, Соня — в больнице, а мэтр Парнак — в морге. Все это превращается в загадку, а я терпеть не могу загадок!
— Я тоже, ибо, как заметил Бурк, «там, где начинаются загадки, правосудию конец».
Несмотря на бурные протесты Олимпы, мужчины, даже не выпив кофе, помчались на авеню Гамбетта, где их встретила очень хмурая Агата. Сославшись на то, что барышня спит, кухарка отказалась провести к ней полицейских. Комиссар и его помощник двинулись вслед за Агатой в кухню и с удовольствием согласились выпить кофе. Олимпа наверняка была бы глубоко уязвлена, узнай она, что ее муж и гость удостоили девушку чести, в которой отказали ей самой: спокойно сели за стол. Похвалив искусство кухарки, комиссар спросил:
— Скажите, Агата, после того как я позвонил вам и попросил сообщить мадемуазель Парнак о несчастье с господином нотариусом, вы сразу же связались с ней?
— Да, сразу же.
— А она не говорила, в какое время собирается вернуться в Орийак?
— Нет, сказала только, на какой поезд сядет в Лиможе.
— А вы никому не рассказывали об этом?
— Да вроде нет. За весь вечер я не видела ни души и в ожидании мадемуазель смотрела телевизор. Тем не менее сон меня все-таки сморил, так что проснулась я, лишь когда господа полицейские позвонили в дверь… Ах, да! Теперь вспомнила! Часов в десять из больницы звонила мадам и спрашивала, знаю ли я о нашем горе. Я ответила, что да, конечно, сказала также, что предупредила барышню и та вернется сегодня с последним поездом.