Клейнберг рассмеялся:
– Поначалу пользовались генерированными компьютером случайными наборами букв. Не словами. Но никто их не мог запомнить, и их стали записывать в блокнотах, чековых книжках, где попало. О второй попытке я уже говорил. Сейчас у нас третий раунд.
Клейнберг достал зажигалку и поднес к клочку бумаги, на котором писал пароли. Листок вспыхнул. Когда пламя почти дошло до пальцев, Клейнберг бросил бумагу на пластиковый чехол, прикрывавший ковер, проследил, чтобы она догорела до конца, и растер пепел каблуком. Потом потер руки и усмехнулся:
– Теперь приступим.
Целый час он показывал Джейку, как формировать, редактировать и вызывать документы из перечня. Ответив на все вопросы Джейка, он выключил компьютер и дал капитану визитную карточку.
– Будут вопросы – звоните мне или спрашивайте ваших ребят.
– Угу.
– Добро пожаловать в Вашингтон. – Клейнберг пожал ему руку, схватил свой кожаный чемоданчик и ушел.
Джейк принялся убирать документы со своего стола. Пока он здесь, можно еще разок взглянуть на двухлетней давности записную книжку Гарольда Стронга.
Он открыл верхний левый ящик. Меню, резиновые ленты и прочая дребедень на месте, но не блокнот. Он обыскал все ящики. Ничего. Блокнот исчез.
* * *
Генри Дженкс доставил Бабуна в офицерское общежитие в одиннадцать вечера.
Заполнив бумаги у дежурного, Бабун поднялся в свою комнату и отключился.
Следующий день не отличался от предыдущего: час на тренажере, час у доски, потом снова на тренажере. К полудню он уже мог вести самолет от одной цели с большой эффективной площадью рассеивания до другой. В четыре часа произвел первую штурмовку.
Все время, что он находился в кабине тренажера, дверь оставалась открытой и Дженкс стоял рядом, не переставая говорить, подсказывать, отмечать ошибки.
Управлять системами на тренажере, пока тут был Дженкс, оказалось нетрудно.
Бабун не обманывался.
На высоте двух тысяч метров над вражеской территорией, в бурную ночь, когда мимо кабины пролетают трассирующие снаряды и мигают лампочки оповещения о ракетной атаке, штурману-бомбардиру приходится совсем не так легко. Пилот бросает машину из стороны в сторону, играя ручкой управления, словно рычагом, открывающим ворота рая. А штурман сидит на месте, уставившись на экраны радиолокатора и инфракрасной системы, управляя компьютером и лазером и при этом стараясь не вырвать прямо в кислородную маску. Это все Бабун знал. Он сидел на заднем сиденье F-14. Единственный способ усвоить все это – беспрерывное повторение. Каждая функция, каждая регулировка, действия по исправлению любой ошибки – все должно быть отработано до автоматизма. Если ты о чем-то задумываешься, значит, ты этого не знаешь и, конечно же, не вспомнишь в тот момент, когда твой взбесившийся мустанг несется прямо в пасть дьяволу.