В Винницком штабе поняли и то, что успехи немецких армий взбудоражили и воодушевили Гитлера. Последствием горячих споров в штабе ОКХ и новом штабе фюрера стало изменение прежних и издание новых приказов. По мнению Гитлера, эти приказы учитывали новые возможности, но Гальдер и многие другие немецкие военачальники считали, что таким образом искажался первоначальный замысел, перспективы и, вероятно, исход операции «Блау» в целом. Наиболее значительной стала директива № 45, просто озаглавленная «О продолжении операции „Брауншвейг“ <„Блау“>» (5). Полагая, что основная цель операции «Блау» — «окончательное уничтожение советских оборонительных сил» — уже достигнута, директива требовала, чтобы четвертый этап «Блау» — наступательная операция на Кавказ под кодовым названием «Эдельвейс» — проводилась одновременно со штурмом Сталинграда.
События, которые Гитлеру казались счастливым стечением обстоятельств и неслыханной удачей, Гальдер и Генштаб воспринимали как плохое предзнаменование. Вместо того чтобы сосредоточить крупные наступательные силы недавно созданных групп армий «А» и «Б» на подступах к Сталинграду, согласно первоначальному плану, Гитлер приказал обеим группам армий одновременно выступить на штурм Сталинграда и двинуться на Кавказ по двум расходящимся направлениям. Когда 6-я армия столкнулась с проблемами снабжения тыла, авангард группы армий «Б» двинулся на Сталинград, а Гитлер досадовал на медлительность войск, Гальдер «в своем дневнике признал, что ошибки, по поводу которых брюзжал и ворчал фюрер, вызваны приказами самого фюрера» (6).
Однако события, разворачивавшиеся в конце июля, и решения, принятые немецкой ставкой в Виннице и штабами действующих армий, вызывали лишь легкое беспокойство, поскольку наблюдались в контексте оправданных надежд и эффектных военных побед. А на расстоянии тысячи миль, в Москве, противник Гитлера, Сталин, гораздо более здраво оценивал перспективы.
Остановить немецкий натиск: ни шагу назад!
Ставка Верховного Главнокомандующего (ВГК), Москва, Кремль, 28 июля 1942 года
Верховный был разгневан. Целое десятилетие интриг и безжалостного уничтожения внутренних политических противников, столь же долгий период переговоров с коварными лидерами зарубежных стран и даже год унизительных военных поражений в войне с самым, казалось бы, понятным и предсказуемым из глав европейских государств не подготовили Иосифа Виссарионовича Сталина к позору, которым покрыла себя его армия минувшей весной и летом. Гитлер предал его в июне 1941 года, приведя в исполнение план «Барбаросса», и даже сознание того, что в 1942 году Сталин сам мог бы развязать войну против Гитлера, не смягчало стойкой ненависти к порывистому немцу, который, как нехотя признавал Сталин, удивительно похож на него самого. После этого вероломного нападения Советская армия понесла огромные потери, лишилась обширных территорий и возможности выиграть время, подтянуть силы, остановить наступление немецких войск и переманить удачу на свою сторону. В конце концов, думал Сталин, импульсивность доведет Гитлера и его армию до поражения.