– Я буду видеться с ним, Роксана. Я стану частью его жизни. Я должен это сделать и, Бог тому свидетель, имею на это право.
– Не надо говорить мне о правах, – отпарировала она, потеряв на мгновение голос.
– Он ведь и мой сын тоже. Как бы тебе ни хотелось об этом забыть, факт остается фактом. Я все пытаюсь понять, почему ты не скажешь ему, что я его отец. Я пытаюсь с этим смириться, но я не собираюсь расставаться с ним оттого, что ты хочешь сохранить его только для себя.
– Да нет же! Нет! – она застучала кулаком по его груди. – Ты не представляешь, что я испытываю, когда вижу вас вместе, когда вижу, как ты на него смотришь. На глазах выступили слезы, но рыдания ей все-таки удалось сдержать.
– Мне жаль, что тебе от этого так больно – жестким голосом произнес Люк. – Может быть, я не вправе винить тебя за то, что ты хочешь наказать меня лишением отцовства.
– Я не хочу тебя наказывать, – неистово желая все высказать, она сжала губы. – Может, вообще-то и хочу, не знаю, и это труднее всего. Я считала, что знаю, что надо делать, что правильно, что лучше всего, а потом увидела тебя с ним и поняла, что потеряно столько времени. Да, мне больно видеть тебя вместе с ним, но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду. Больно так же, как когда я смотрю на рассвет или слушаю музыку. Он держит голову так же, как ты, – она раздраженно отгоняла прочь слезы. – Он всегда ее так держал и это разбивало мое сердце. У него твоя улыбка, твои глаза, твои руки. Они намного меньше, но они твои. Я обычно смотрела на них, когда он спал, считала его пальцы и смотрела на его руки. И тосковала по тебе.
– Рокс, – он думал, он надеялся, что после того вечера, когда он все рассказал ей, худшее осталось позади. – Мне жаль, – он потянулся к ней, но она отвернулась.
– Я никогда не плакала по тебе. Ни разу за пять лет я не позволила себе пролить слезу из-за тебя. Это была гордость, – прижав ко рту тыльную сторону ладони, она закачалась. – Она помогла мне выстоять в худшие времена. Я не плакала и когда ты вернулся. А когда ты рассказал мне о том, что с тобой произошло, мне стало больно за тебя. и я попыталась понять твои чувства. Но, черт возьми, черт возьми, ты был неправ! Она повернулась, схватилась рукой за живот, чтобы сдержать напряжение. – Тебе надо было тогда прийти домой, прийти ко мне и все рассказать. Я пошла бы с тобой. Я пошла бы с тобой хоть на край света.
– Знаю, – он не мог прикоснуться к ней, хотелось ему того или нет. Внезапно она показалась ему такой хрупкой, что он побоялся разбить ее на мелкие кусочки своим прикосновением. Он мог лишь сидеть и ждать, когда буря уляжется в душах их обоих. – Еще тогда я это знал, и чуть было не вернулся. Я мог бы взять тебя с собой, забрать от семьи, от отца. И не важно, что он был болен, что я был ему обязан, обязан всем вам за все хорошее, что у меня есть. Я мог пойти на риск и смириться с тем, что Уайатт в любой момент мог напустить на меня полицию и за мной охотились бы, как за убийцей. Но я не пошел. Не мог.