– Только не шуми, – полушепотом сказал Люк. С быстротой молнии Люк бросил сэмову золотую запонку с монограммой в отделанный пластиком карман Джейка.
– Порядок.
– Ради Бога. только не улыбайся. Ты слуга.
– Значит, я счастливый слуга, – впрочем, Джейк приложил минимум усилий, чтобы изобразить торжественный вид и удалился.
* * *
Час спустя Джейк вручил Люку пластиковый пакет с запонкой и светлым волоском.
– Осторожнее с ними. Не хочется, чтобы все выглядело слишком очевидно.
– Ну, пусть будет просто очевидно, – в животе его заурчало, когда он поднял пакет, чтобы взглянуть на изящный образец мужского туалета. Запонка была неброской, имела форму пуговицы. На золоте были выгравированы тонкие буквы СУ. Если все удастся, подумал Люк, то этот мешочек отправит Сэма Уайатта в ад.
– Аппаратуру проверил? – спросил он Джейка.
– И проверил, и перепроверил. – Есть контакт. Смотри сюда, – он взял устройство размером с ладонь. – Мышка, – зашептал он, – ты меня слышишь?
После короткой паузы из передатчика забасил голос Мышки:
– Слышу, Джейк. Четко, как колокольный звон. Улыбнувшись, Джейк предложил передатчик Люку. – Лучше, чем «Стар Трек»[36], а? – Улыбка сменилась радостной возбужденной жестикуляцией.
– До чего же мне неохота это признавать, Файнстайн, но ты на высоте. У нас шестнадцать минут, так что заводи задницу.
– Моя задница всегда заведена, – он ухмыльнулся и пошевелил тощими бедрами. – Это будет восхитительно, Люк. Вос-хи-ти-тельно.
– Не говори «гоп», пока не перескочишь, – прошептал Люк, перефразируя Макса, и взглянул на часы. – Роксана уже ждет. Пошли.
– Седлаемся. Вперед! – причмокнул Джейк, и они направились к двери.
– Любитель, – буркнул Люк, но улыбнулся. Ночь обещала быть умопомрачительной.
* * *
Галерея «Хемпстед» представляла собой трехэтажное здание псевдоготического стиля, стоящее за линией изящных дубов. Была сухая осенняя ночь. Приближался День Всех Святых. Бурые листья колыхались от ветерка – предвестника зимы. Рваные хлопья тумана плясали над бетоном и асфальтом. В небе светила аккуратно отрезанная половина луны. Ее очертания были настолько четкими и резкими, что, казалось, некий проходящий мимо бог вырезал ее своим топором. Белый, ласковый лунный свет струился с безоблачного неба, одевая в серебро деревья. Но листья еще держались на ветках, отбрасывая раскидистую тень.
Главное – рассчитать время.
Галерея выходила фасадом на Висконсин-авеню. Вашингтон не принадлежит к числу городов с бурной ночной жизнью. Здесь правит бал политика, а где политика, там и осторожность, особенно в год выборов. В час ночи автомобилей на улицах уже мало. Большинство баров закрыто.