– Идемте, друг мой, – предложила она. Она пришла пешком. Должно быть, жила где-то поблизости.
Он открыл дверцу и выбрался наружу. Аромат ее духов перебивал запах залива, а заходящее солнце играло в фальшивом золоте ее волос.
– Я не был уверен, что это тот самый дом, – соврал он.
– Это именно он, можете не сомневаться. Если нет других признаков, то можно сориентироваться по парусным доскам.
У двери их приветствовала немецкая овчарка на трех ногах.
– Это – Трипод, – сказала Нола.
Пол погладил собаку по голове. «Собака и две кошки», рассказывала ему Энни. Не так уж много для ветеринара.
Индивидуальность, выделявшая дом снаружи, чувствовалась и в гостиной. Стиль Энни был виден во всем. Здесь не было набора традиционного для Аутер-Бенкс набора крепкой пляжной мебели, а была масса разнокалиберных стульев и диванов, обитых тканями с вызывающе ярким цветочным рисунком. Узорчатые ковры почти полностью закрывали полы, произвольно налезая друг на друга и образуя громадное уютное лоскутное одеяло. У Пола появилось ощущение, что он погрузился в объятия Энни.
– Ну, разве не чудесный вид? – Нола, все еще стоявшая рядом, показала в сторону окна, выходившего на залив. Закат уже начал раскрашивать небо, но внимание Пола привлекла соседняя стена. По всей высоте ее были разбросаны десять маленьких овальных окошек, украшенных витражами с женщинами в развевающихся одеяниях. На одном витраже женщина прикрывалась от солнца кружевным зонтиком, на другом – прогуливалась с борзой, на третьем – вдыхала аромат кроваво-красной розы.
– О Боже мой, – вырвалось у него. Он не знал – она ни разу не упоминала – о существовании этих окошек. – Это потрясающе!
– Угу, – согласилась Нола. – Она была очень талантливой дамой.
Пол мог бы провести весь остаток вечера перед этими овальными кусочками стекла, но Нола взяла его за руку и повела на кухню.
– Давайте поздороваемся с Алеком, – сказала она. Кухня тоже была насквозь пропитана Энни. Навесные шкафчики, рабочие столы, пол были абсолютно белыми, но стены почти сплошь состояли из окон с витражами, так что даже в приглушенном вечернем свете комнату заливали мягкие пастельные краски.
Алек стоял, склонившись над столом у мойки, и открывал бутылку вина. Увидев их, он улыбнулся.
– Привет, Нола, Пол. – Он коротко коснулся плеча Пола.
– Макрель была превосходная, – сказала Нола. Она поцеловала Алека в щеку, нежно коснувшись рукой его груди, так что у Пола по спине пробежали мурашки. Было ли между ними что-то? Как мог Алек, совсем недавно потеряв Энни, позволить другой женщине даже прикасаться к себе? А Нола еще к тому же смотрела на Алека с обожанием, которого тот, похоже не замечал. Пол предположил, что Алек, с его темными волосами, пронзительным взглядом голубых глаз и улыбкой, вызывающей удивление, поскольку кажется, что ни в каких обстоятельствах он не позволит себе ни малейшего легкомыслия, относится, по-видимому, к тому типу мужчин, который женщины находят привлекательным.