– У вас все в порядке? – спросил он, когда она застегнула ремень безопасности.
Оливия кивнула. На лбу у нее выступил пот, и челка прилипла к коже.
– Почему бы вам не снять жакет?
– Не могу. Юбка застегнута на булавку.
Он захохотал – озорно и доброжелательно – однако Оливия даже не улыбнулась.
– Вы думаете, что для меня это имеет какое-то значение? – спросил он. – Снимите его, здесь чертовски жарко.
Он придержал жакет, пока она, наклонившись, вытаскивала руки из рукавов.
– Вам лучше? – спросил он, и Оливия кивнула.
Они снова тронулись в путь. Оба молчали, и прошло несколько минут, пока он понял, что она плачет, отвернувшись лицом к окну, почти неслышно всхлипывая. Он съехал на обочину и выключил зажигание.
– Оливия. – Он отстегнул ремни безопасности и притянул ее к себе. Она прижалась к нему, и под тонкой белой блузкой он почувствовал влажность ее кожи.
– Извините, – сказала она, когда смогла говорить. Она слегка отодвинулась от него, опустив лицо, и его губы коснулись ее макушки. Он закрыл глаза и поцеловал теплый шелк ее волос.
– Я так давно не говорила об этом, – сказала она. – Я даже не думала об этом. – Она подняла на него глаза. На темных ресницах блестели слезы. – Вы убедили меня в том, что я ничего не могла сделать для Клинта. Я вам очень благодарна. Я всегда думала, что должна постараться быть как-то выше того, что произошло со мной, отбросить прошлое и помочь ему, но…
– Но вы знали, что не сможете сделать это и одновременно заботиться о себе.
Она кивнула.
– Господи, это счастье, что меня изнасиловали. Благодаря этому я выбралась оттуда.
– Нет, – сказал он. – Это не счастье. Вы нашли бы какой-нибудь другой способ вырваться из этой грязи.
– Не знаю. – Оливия отодвинулась обратно на свое сиденье и закрыла глаза. – Я выбралась оттуда благодаря этому, но заплатила непомерную цену. – Она устремила отсутствующий взгляд в никуда. – Я шарахалась от мужчин, боялась секса, и мне казалось, что я ничего не стою.
Алек изучал ее твердый профиль.
– Однако и с этим вы справились, не правда ли? Она кивнула.
– Тут мне помог Пол. Он был просто невероятно терпелив.
Да. Именно таким Алек себе его и представлял. Оливия улыбнулась, но ее глаза все еще сохраняли отсутствующее выражение.
– Я была очень нервной, – сказала она. – У меня в голове засело, что я так до конца и не вылечилась после изнасилования, что я не могу никому позволить прикоснуться к себе или заняться со мной любовью, потому что не знаю, как буду реагировать на это физически и эмоционально. Пол оказался первым человеком, которому я смогла довериться и который поддержал меня. Я очень хотела заниматься с ним любовью, и тем не менее нам потребовалось четыре или пять вечеров, чтобы… завершить акт. Каждый раз он продвигался чуть дальше, прежде чем я каменела. – Белые щеки Оливии быстро заливались краской. Она взглянула на Алека. – Я вас не смущаю?