– Быстрее на лошадь, – Ласло подставил ей свое колено, чтобы подсадить.
Раздался приглушенный взрыв. Ульяна взглянула в открытую дверь и увидела, как рухнула часть крыши дворца, тысячи искр взметнулись в ночное небо. Вспышка огня осветила три фигуры, бегущие к амбару.
– Поскакали через пастбище, – скомандовал Ласло, распахивая заднюю дверь.
Ульяна пригнулась к гриве коня и стегнула вожжами. Страх и отчаяние охватили ее. Зимняя ночь поглотила двух всадников, направлявшихся к реке Волхов. Спеша скрыться в темноте ночи, они проскакали вдоль земляного вала и каменных стен Новгородского кремля, на башнях которого горели факелы.
Приглушенный снегом топот копыт разбудил сонного стражника на деревянном мосту реки Великой, но пока стражник поднялся, чтобы потребовать плату, Ульяна и Ласло проскакали мимо.
Они промчались через купеческий район города. Собаки лаяли вслед, кто-то закричал на них, но они не обращали внимания. И только тогда, когда дорога сменилась занесенным снегом трактом, они замедлили бег лошадей.
– Кто-то преследует нас, – предостерег Ласло.
Ульяна посмотрела назад. Узкая тень скользнула к ним. Ласло выхватил нож из рукава.
– Нет! – вскрикнула Ульяна, соскочив с лошади. – Это всего лишь Павло.
И через мгновение огромная борзая бросилась к ней на руки. Павло, годовалый пес, был ее любимцем, она сама занималась его выучкой. Девушку не удивило, что собака догнала их. Гончих собак приучали к бегу на большой скорости на большие расстояния. Они умели так загнать волка, что охотники потом без труда ловили его. Встреча с Павло вернула здравый смысл происходящему.
– Павло, – девушка зарылась лицом в длинную шерсть собаки и почувствовала запах крови.
– Он ранен, Ласло, – Ульяна вспомнила одну из сцен ночного кошмара: собака бросается на человека, блеск ножа, затем проклятие, и бедное животное скрывается в ночи.
Ласло склонился к следам на дороге, рассматривая что-то.
– Он оставляет следы крови, гаджа. Извини меня, девушка, но нужно оставить его здесь.
Ульяна отбросила кинжал цыгана.
– Не смей, – голос ее прозвучал жестко, таким тоном она еще никогда с ним не разговаривала. Это был голос незнакомки, совсем не девочки, а женщины, побывавшей в аду. – Боже мой, Ласло это последнее, что у меня осталось.
Цыган проворчал что-то на своем языке. Он нашел кусок тряпки и перевязал рану собаки. И после этого они продолжили свой путь.
Ласло скакал впереди, он знал, куда едет. И только когда на горизонте забрезжил рассвет, Ульяна спросила:
– Ласло, куда мы направляемся?
Цыган заколебался, а затем бросил взгляд на противоположную сторону от восходящего солнца.