– Ты меня любишь? – спрашивал он между поцелуями.
– Люблю!
– Когда мы поженимся?
Мирра ответила долгим поцелуем. Как ни был взволнован и возбужден Филипп, смутное подозрение шевельнулось в нем.
– Ты согласна быть моей женой? – настойчиво спросил он, чуть отодвигая ее от себя, чтоб заглянуть в лицо.
– Потом поговорим... послезавтра... Филипп, милый!...
Мальшет резко поднялся.
– Почему послезавтра?
Он прошелся по комнате, хмурясь достал папиросу. Мирра одернула платье, неохотно поправила прическу, надела свесившуюся туфлю.
– Эх, Филипп, ты хочешь испортить этот вечер? Зачем? Я так думала о тебе, желала этого дня.
– Ты согласна быть моей женой?
– Потом поговорили бы...
– Почему не сейчас?
– Я слишком утомлена для серьезного разговора.
– А-а... Разговор будет очень серьезный. Мальшет посмотрел на часы.– Ты права, уже половина второго, иди спать.
– Но я не хочу от тебя уходить.
– Можешьсидеть.
– Ты не хочешь меня поцеловать?
– А я не знаю, свою я невесту целую или, быть может, чужую?
– Никогда не думала, что ты такой ханжа! При чем здесь загс?
Мальшет бросил папиросу. В нем уже закипало раздражение, но он взял себя в руки.
– Мирра,– ласково позвал он ее,– что ты хочешь делать с нашей любовью?
– Я хочу любить тебя!
– Значит, ты не хочешь быть моей женой...– упавшим голосом ответил он.
– Эх! Зачем все портить? Так было хорошо! Я хотела говорить об этом послезавтра – в понедельник. Хоть два дня простого человеческого счастья. Я бы сама варила кофе, ухаживала за тобой, как твоя жена. А ты...
Мирра чуть не заплакала от разочарования.
– Но почему два дня,– Мальшет сел рядом и ласково взял ее руки в свои,– когда мы можем быть вместе всю жизнь?
– Мы не можем быть счастливы вместе,– тихо возразила Мирра.
– Это зависит от нас самих!
– Послушай, Филипп...– Мирра обняла его, но он не шевельнулся, словно одеревенел.– Неужели нельзя обсудить это потом? Я стосковалась о тебе. Я так устала, у меня был тяжелый день...
Мальшет гневно сбросил ее руку.
– Говори начистоту все! Почему мы не можем быть мужем и женой, как все люди! Ты же сказала, что любишь меня?
Мирра села в уголок дивана и заплакала навзрыд. Мальшет угрюмо смотрел на нее, но не трогался с места. Мирра плакала долго. Она поняла, что это был конец всему, и не в «ханжестве» Филиппа была причина, а в его чувстве достоинства. Приходилось объясняться откровенно.
Мирра всталаи села у стола, положив обе руки на его скользкую лакированную поверхность.
– Сядь,– сказала она Мальшету, и он тоже сел к столу.– У каждого человека свое представление о счастье,– начала Мирра.– У тебя Каспий, обсерватория... пустыня...