Обсерватория в дюнах (Мухина-Петринская) - страница 77
– Филипп! – остановил его Турышев. Он все еще расчесывал гребешком волосы: видимо, боль не проходила.
–...не согласовывается с общепринятыми синоптическими схемами строения атмосферы,– донесся ровный, холодноватый голос Оленева.
– Плевать мне, что не согласовывается! – резко выкрикнул Мальшет.– Схемы ваши давно устарели и нуждаются в изменении, чем и занят сейчас Иван Владимирович.
Васса Кузьминична тревожно посмотрела на Лизу. Девушка успокоительно покачала головой.
– Моя теория образования кучевых...– обиженно начал Оленев, но Мальшет его прервал:
– Ваша теория неверна! Простите, но я душой кривить не умею и скажу вам прямо: только не выходя годами из институтского кабинета, можно создавать такие теории.
– Филипп Михайлович,– опять попытался его остановить Турышев, но Мальшет был сильно раздражен, почти взбешен.
– Я возглавляю работу обсерватории и буду вести научные исследования с той научной позиции, которую признаю верной.
– В нашем научно-исследовательском институте...– начал строго Оленев.
– Ничего общего нет у нас с вашим институтом!
– Однако общая научная тематика...
– Дело не в тематике! Ни один уважающий себя ученый не пойдет работать в ваш институт, потому...
– Однако это уже наглость...
–...потому что научный уровень исследований в нем низок, ученые оторваны от практических запросов современной жизни. Исследовательская работа ведется устаревшими методами. Вопрос о путях климатологии у вас даже и не ставился. И вы еще осмеливаетесь делать замечания тем, кто действительно движет науку вперед, как Турышев.
– Филипп Михайлович, прошу тебя! – настойчиво оборвал Турышев.
Мальшет неохотно умолк. Лиза испуганно посмотрела в открытую дверь: Глеб скромно сидел на стуле, видимо наслаждаясь в душе этой сценой. Теперь он заговорил.
– Я не ожидал этого от тебя, Филипп,– укоризненно начал он,– скажу как твой друг...
– Бывший друг,– сквозь зубы поправил Мальшет.
– У Евгения Петровича мировое имя... просто странно такое отношение. Он приехал от Академии наук... От него зависит... Я считаю, ты обязан извиниться.
– Я не требую извинений,– сухо прервал его Оленев, поднимаясь, и, простившись с Турышевым кивком головы, прошел в сопровождении Глеба мимо Лизы, обдав ее запахом дорогого одеколона и табака.
– Теперь будем иметь врага,– вздохнул один из Аяксов,– Оленев этого не забудет! Он, конечно, порядочный человек, но сумеет дать почувствовать. Это в его силах!
– Филипп Михайлович высказал свое мнение,– возразила огорченная Лиза.
– Не могу я с ним разговаривать. Никогда не мог,– расстроенно объяснял Филипп Ивану Владимировичу – он уже каялся в своей горячности.