– Господи, как же я люблю тебя, Офелия, – прошептал он.
Комнату заливал лунный свет. В жарко натопленной спальне было уютно. Поцеловавшись, Офелия с Мэттом нежно и бережно помогли друг другу освободиться от одежды и через несколько минут, сами не заметив, как это произошло, оказались под одеялом. Едва сдерживая себя, Мэтт потянулся к ней. Он чувствовал, что она дрожит всем телом, и мечтал только о том, чтобы успокоить ее. Сделать так, чтобы Офелия почувствовала себя счастливой.
– Я люблю тебя, Мэтт, – прошептала она в ответ.
И Мэтт без труда уловил дрожь в ее голосе. Он чувствовал, что она напутана, поэтому крепко прижал ее к себе и долго баюкал, словно ребенка, давая ей время успокоиться.
– Все хорошо, дорогая… тебе ничего не угрожает… все будет чудесно, вот увидишь… я обещаю…
Губы Мэтта прижались к ее виску, и он почувствовал, что по щекам Офелии катятся слезы.
– Мне так страшно, Мэтт…
– Не надо, ну пожалуйста… Я люблю тебя… Клянусь, я скорее дам отрубить себе руку, чем обижу тебя.
Офелия верила ему – она знала, что Мэтту можно доверять, но она уже успела понять, что в жизни бывает всякое.
Жизнь любит играть с людьми в свои игры, и если сейчас она уступит, если позволит Мэтту проникнуть в тот мир, что с таким трудом создала для себя, то случится несчастье. Офелия была суеверна – она наверняка потеряет его навсегда, или же он сам предаст ее, уйдет к другой или просто умрет, и тогда она снова останется одна. Ни в чем нельзя быть уверенной – этот урок Офелия усвоила накрепко. Никому нельзя верить настолько, чтобы рисковать собой, – даже Мэтту. Какая же она дура, что позволила себе забыться, подумала Офелия, едва не заплакав от досады на себя.
– Мэтт, я не могу… – прерывающимся голосом прошептала она. – Мне слишком страшно… извини…
Она чувствовала, что просто не в силах отдаться ему, потому что тогда она впустила бы его в свою жизнь, а заставить себя сделать это Офелия не могла. Ведь в случае близости с ним она будет принадлежать ему всецело, не только телом, но и душой, и над ней снова нависнет опасность. Демоны, только" и поджидающие случая уничтожить ее хрупкое счастье, мигом слетятся стаями, словно стервятники, почуявшие добычу.
– Я люблю тебя, – тихо проговорил Мэтт. – Подождем… куда спешить, верно? Я ведь никуда не уйду. Клянусь, что не оставлю тебя, дорогая… Я никогда не посмею причинить тебе боль… Не бойся… все хорошо. Я люблю тебя.
В его устах слово «люблю» звучало совсем по-другому. Никто никогда не произносил его так – даже Тед. Офелия готова была расплакаться… она проклинала себя за то, что вынуждена оттолкнуть Мэтта, прекрасно понимая, какую боль причиняет ему. У нее не поворачивался язык сказать ему об этом. И тем не менее Офелия понимала, что должна – было бы ужасно отдаться ему сейчас. К тому же Мэтт сказал, что готов ждать, сколько она захочет…