Впрочем, Мишу Иванюту занимал сейчас еще и такой вопрос: удобно ли ему предложить Ирине Чумаковой привезенные с собой продукты? Вряд ли генеральская семья нуждается в них. Да и вообще чувствовал он себя обескураженно. Как и нашептывало ему сердце, все сложилось не согласно Мишиным желаниям, но и не вопреки им. Когда узнал Иванюта, что Ирина дочь генерала Чумакова, он не мог усмирить свою веселую фантазию, дерзко звавшую его в будущее: когда кончится война, он вдруг приезжает в родное село с молодой женой – дочерью генерала! Такого ведь еще не бывало в его Буркунах. Вот дал бы повод для бабьих охов да ахов, судов да пересудов. Вот, говорили бы, утер Михаило Иванюта нос всем сельским хлопцам!
Машина свернула со 2-й Извозной в заснеженный двор, и Миша понял, что они подъехали к дому Ирины.
– Как быть с продуктами?! – смятенно спросил он у Васильского. – Не возьмет же!
Васильский тоже заколебался:
– Может, захватишь их, когда приедем вечером?
– Между тем Ирина вышла из кабины грузовика и, обращаясь ко, всем вместе, сказала:
– Вот дверь нашего подъезда. Квартира на третьем этаже, слева… Жду вас к концу дня.
Всмотревшись в усталое лицо Ирины при дневном свете, Иванюта заметил густые тени под ее глазами и вдруг решился:
– Ирина Федоровна, пожалуйста, возьмите вот это! – Он достал из-под брезента увесистый вещмешок и протянул ей. – Мы приедем голодные, а тут еда. Распоряжайтесь всем по своему усмотрению… А мешок – имущество казенное – вернете мне.
Ирина ничего не ответила. Взяв дрогнувшей рукой мешок, скрылась в дверях подъезда.
…Перед вечером, поставив полуторку во дворе, они поднимались на третий этаж с некоторой неуверенностью – ведь шли в квартиру генерала. Васильский нес сумку с продуктами, которые припас было для своей семьи. Но никого не застал дома – жена с сыном и соседи по коммуналке эвакуировались из Москвы. Шофер Аркаша тоже был в расстроенных чувствах: его довоенное шоферское общежитие оказалось снесенным немецкой фугаской. Только Иванюта поднимался по ступенькам в добром расположении духа, так как сделал в военторге все заказанные ему покупки.
Договорились не задерживаться долго у Чумаковых. Васильский сфотографирует Ирину в домашней обстановке, попьют чайку и покинут Москву. Все были уверены, что мать Ирины конечно же не отпустит ее на фронт. Да и сами сомневались – стоит ли везти в редакцию на корректорскую работу дочь прославленного генерала. Там ведь условия нелегкие, а войне конца-краю не видно.
Дверь им открыла Ольга Васильевна – мать Ирины. В коричневом платье, с уложенными волосами, она выглядела очень моложаво: ее большие темно-синие, светящиеся приветливостью глаза с гнутыми бровями над ними, белозубая улыбка – весь ее привлекательный домашний облик свидетельствовал о радушии. В прихожей сняли свое зимнее одеяние, затем вернулись на лестничную площадку и старательно обмахнули с валенок снег. Ольга Васильевна предложила всем мыть руки.