— Великолепно! — бормотал Кларенс себе под нос, колдуя с рычажками и шкалами. — Ох, здорово!
Не просто здорово, а очень и очень здорово! — ликовала про себя Джиллиан. Потрясающе, одно слово! Этот звук эхом повторил гул ветра, записанный накануне в каньоне, — аж мороз по коже, до чего точно! В ходе монтирования фильма в этом месте она даст «обратный кадр»: от ярко освещенной гостиной миссис Кулидж к темной пещере. Сопоставит женщину современности и женщину древности. И недавнее горе станет откликом страданию разбитого сердца далекого прошлого.
Джиллиан все еще по-детски радовалась великолепным кадрам и не менее роскошной аудиозаписи, когда съемочная группа принялась споро оборудовать холл мотеля для интервью с сестрами О'Брайен. Почтенные дамы, преисполнившись значимости момента, явились разодетые по-воскресному. Украсившись бисерными ожерельями ручной работы индейцев навахо и столь же прихотливыми сережками, сестрицы составляли изумительный контраст. Пегги — пухленькая, темноглазая, готовая в любую минуту весело расхохотаться, да так заразительно, что и собеседник не сдержал бы смеха. И Юфимия — худощавая, прямая, словно палка, и нервная, — словно на иголках.
Пока Кларенс настраивал микрофоны, а Труди прилаживала прожекторы, Джиллиан завела с сестрами ничего не значащий, беззаботный разговор. Они потолковали о погоде, о дожде, — надо же, не сезон дождям-то, а вот поди ж ты, льет как из ведра! — о проблемах и заботах мотеля, о старинном рецепте ромштекса под маринадом, — фирменное блюдо Пегги, отведать его даже из соседних городов приезжают! Для таких предваряющих интервью бесед Джиллиан никогда не жалела аудиопленки. Зачастую оказывалось, что запись вышла неплохая и вполне сгодится для «голоса за кадром», ежели само интервью получалось неудачным.
Убедившись, что сестры успокоились, расслабились, почувствовали себя «как дома», Джиллиан тайком подала знак Труди: дескать, начинай! А Юфимия с Пегги, увлеченные беседой, даже не заметили, что их снимают на видеокамеру. Постепенно и незаметно документалистка вышла из общего разговора и укрылась за «стеклянной ширмой», отгораживающей ее от рассказчиков. Сидя с краешку, словно за невидимой стеной, молодая женщина молча слушала, а сестрицы О'Брайен соловьями разливались, выдавая историю за историей, — причудливую смесь из местных сплетен, собственных побасенок и весьма сомнительных исторических фактов. Торжественно кивая, барабаня пальцами по столу, Юфимия и Пегги рассказывали о своих предках. О городке Санто-Беньо, в котором родились и выросли. О Плакальщице каньона Санто-Беньо.