Наконец молодая женщина шевельнулась, отстранилась, уселась прямо.
— Ты разве не хочешь спросить, что случилось?
— Я приблизительно себе представляю.
Джиллиан упрямо выставила вперед подбородок. Глаза ее воинственно сверкнули. Видимо, прощальные слова Юджина до сих пор жгут ее и мучают, догадался Катберт.
— Ну, и что же такого ты себе представляешь?
— Явился Чарли, постучал в дверь, упросил впустить его внутрь.
— И что?
От этих вызывающих интонаций у Катберта болезненно сжалось сердце. Джиллиан уже приходилось пережить нечто подобное. Вот откуда эта агрессивная озлобленность.
— И, — невозмутимо докончил инженер, — Донован-младший повел себя как распоследний идиот. Ты попыталась выставить его за дверь, и тут к месту событий подоспели его жена, и отец, а заодно и весь город.
Джиллиан неотрывно глядела на Катберта, дожидаясь продолжения. И, не дождавшись, удивленно свела брови.
— Ты и впрямь думаешь, будто все произошло именно так?
— Я не думаю, Джиллиан. Я знаю.
— Откуда?
Встретив недоуменный взгляд собеседницы, Катберт только улыбнулся. Неделю назад, — да что там, каких-нибудь несколько дней назад! — инженер, пожалуй, задал бы себе тот же вопрос. Он знал наизусть все скандальные сплетни, касающиеся этой женщины. В голове его составилось крайне нелестное о ней представление, — еще до того, как Катберт лично познакомился с «разрушительницей семейных очагов». Но с тех пор он ближе узнал эту неутомимую, вдохновенную энтузиастку своего дела, глубже проник в систему ее ценностей. Он уже имел возможность наблюдать ее упрямую одержимость работой, ее неуемное любопытство, которому есть дело до всех и вся, в том числе и до его ненаглядной плотины. Он смеялся с нею вместе, он разделял с нею самое сокровенное, — любовь к работе, к раз и навсегда избранному делу. И теперь у Катберта просто в голове не укладывалось, как это он мог поверить, пусть даже на краткое мгновение, всем этим скабрезным историям, изображающим Джиллиан как холодную, расчетливую интриганку.
Запустив пальцы в спутанные рыжие волосы, Катберт бережно обнял ладонями ее лицо.
— Я знаю, как все произошло, потому что я знаю тебя.
До глубины души потрясенная услышанным, Джиллиан подставила губы навстречу поцелую. А когда поцелуй закончился, все ее существо преисполнилось сладостного любовного томления, что пробудилось где-то в груди и стремительно разлилось по всему телу, вплоть до кончиков пальцев.
И в этом блаженном забытье прошло несколько минут, прежде чем Джиллиан вспомнила, зачем Чарли постучался к ней в дверь. Молодая женщина снова выпрямилась, поудобнее устраиваясь на коленях у любимого.