Та ночь была безлунной. Это было странно. Обычно в начале празднеств в честь Артемиды Орфийской, которые проходили во вторую неделю гекатомбиана, второго летнего месяца, с которого у спартанцев начинался год, на небе сияла полная луна. Звезд тоже не было. Ночь выдалась облачной, жаркой, душной, совершенно безветренной. В комнате, где лежал Аристон, царила тьма.
– Как в людских сердцах, – пробормотал он. – Она черна, как твои грехи, матушка.
Он положил голову на подушку и заплакал.
Аристон плакал долго, но очень тихо. Дяди, как всегда, дома не было, а Арисба не могла услышать его из будущей гинекеи, женской половины дома, куда Ипполиту предстояло привести свою Ламию. Однако внезапно Аристон почувствовал рядом чье-то чужое дыхание: шумное, прерывистое и хриплое, даже с присвистом… какие-то сдавленные всхлипы. Подняв глаза, он чисто инстинктивно – поскольку увидеть что-либо в комнате не представлялось возможным – понял, что рабыня склонилась над ним в темноте.
Аристон лежал, глядя прямо на источник противных звуков: отрывистого, неблагозвучного, глупого и умоляющего блеяния… И чувствовал ее запах – горьковатый, неприятно щекочущий ноздри… смесь пота, который высту– пает на коже от страха, и резких дядюшкиных духов (Арисба украла их и смешала все без разбору). Вдобавок Аристон уловил жаркий, душный запах самки, сгорающей от вожделения, и у него захватило дух. Отвращение боролось в его сердце со сладострастием.
– О господин мой Аристон! – всхлипнула Арисба. – Я…
Аристон по-прежнему неподвижно лежал, вперив взор в какое-то пятно, маячившее в темноте, в этот дрожащий – с чего он взял? как узнал? – источник звуков и запахов, от которых у него сводило низ живота.
А затем сказал:
– Почему бы и нет? Разве мало в моей жизни свинства? И притянул ее к себе.
Далеко за полночь они услышали, как кто-то входит через садовую калитку.
– Это твой дядя, – хихикнула Арисба. – Как всегда, пьянее афинской совы. Отпусти меня, милый. Мне лучше одеться и встретить его. О, я вернусь! Обещаю! Как только он ляжет в постель и захрапит… Я, как ты понимаешь, намерена взять от этой ночи все, что только можно… После стольких недель ожидания!
Аристон посмотрел на Арисбу. Он ее не видел, было слишком темно, но он все равно посмотрел туда, где находилось ее лицо.
– Ну как, ты довольна? – спросил он.
– Довольная ли я? – рассмеялась Арисба. – И ты еще спрашиваешь? Держу пари, в последний раз меня слышали в Македонии! Клянусь козлоногим Паном и всеми его сатирами, никто бы не поверил, что всего пять недель назад тебе чуть не положили под язык обол, чтобы ты заплатил старому Харону за переправу через Стикс! Неутомимый – вот ты кто, мой господин! Неистощимый. Ну а сейчас полежи тут, как послушный сыночек Приапа, и подожди меня. Помолись Афродите. И Эросу. Попроси их привязать Эос к постели, чтобы она не могла разбудить брата-солнце. Я хочу, чтобы эта ночь длилась тысячу лет, ведь ты…