В одном месте Лик едва не столкнулся с двумя сарматами, стоявшими недвижимо, словно обгоревшие древесные стволы с обрубленными верхушками: они затаились, слушая ночь. Видно было, что это опытные следопыты и разведчики. Лика они не увидели, но шелест травы, когда он мгновенно залег, не миновал их ушей – не сговариваясь, в полном безмолвии, они, словно бесплотные тени, разошлись в стороны и кругами принялись обследовать подозрительную местность.
Лик лежал не дыша; кто-то из дозорных прошел мимо него на расстоянии вытянутой руки, но юный сколот притаился в неглубокой ложбинке, и тот его не заметил. Когда шаги сармата утихли.
Лик по-собачьи, на четвереньках, ощупывая землю впереди себя, поторопился скрыться среди низкорослого кустарника; там было не то чтобы безопасней – рядом расположились сменщики дозорных, спали, похрапывая, но была возможность обмануть опытных разведчиков: кто подумает, что он рискнет пойти в эту сторону?
Переждав немного, Лик медленно отполз от сармат, поднялся на ноги и снова зашагал к берегу Борисфена: нужно было торопиться выполнить поручение затемно.
У воды Лик долго таился, прислушиваясь. Но вокруг царила тишина, только волны плескались да изредка шелестела осыпающаяся листва. Тогда он вытащил из-под одежды пустой бурдюк, надул его и плотно перевязал горловину ремешком. Теперь можно было снять платье и плыть к противоположному берегу. И тут он услышал позади подозрительный шорох; Лик упал на землю, мгновенно перекатился на другой бок – и вовремя: чье-то грузное тело рухнуло рядом, и хищно сверкнувший в темноте нож вонзился в прибрежный песок.
Акинак Лика оказался проворней неизвестного врага – пока тот пытался подняться, клинок юного сколота пронзил ему грудь. Хриплый вскрик распугал тишину; громкий топот раздался неподалеку, и на Лика, намеревавшегося прямо в одежде броситься в Борисфен, кто-то навалился. Лик рванулся в сторону, но цепкие мужские руки сжали его с такой силой, что захрустели кости.
Лик застонал от боли, яростно вцепился в бороду врага – акинак тот выбил – но одетый в звериные шкуры неизвестный уже добрался до горла юного сколота. Лик в последнем, отчаянном порыве запустил свои зубы в кисть волосатой ручищи врага, но тот только зарычал, и, рванув руку в сторону, снова нащупал горло подростка. Лик задыхался, слабел, перед глазами замелькали грозовые сполохи…
Неожиданно лохматый клубок в безмолвном прыжке опустился на спину неизвестного; тот в ужасе дернулся, отпустил Лика, пытаясь сбросить с себя страшное чудовище, запустившее клыки в его затылок. Но опоздал; да и что можно было противопоставить литым каменным мышцам зверя? – шейный позвонок врага хрустнул, и он, бездыханный, свалился рядом с юным сколотом.