Нет, конечно, Люси не была чудовищем или садисткой, она искренне верила, что все ее действия и требования в порядке вещей. Избалованная собственными родителями, а потом и мужем, отцом Мередит, оберегающим хрупкую Люси от внешних раздражителей, она жила как в сказке, не задумываясь о том, что жизнь гораздо сложнее, чем она может себе вообразить.
Отец Мередит, Джон Стетхем, был целиком и полностью погружен в свой бизнес и ко всем причудам своей очень красивой, но совершенно беспомощной в житейских вопросах жены относился со снисходительной ироничностью, как к невинным шалостям любимого, но неразумного чада, однако не препятствовал воплощению этих фантазий в жизнь: Люси получала те суммы, которые должны были гарантировать выполнение всех ее капризов.
Не работая в своей жизни ни одного дня, она тратила деньги с небывалой легкостью, потому что не имела ни малейшего понятия, каким трудом они заработаны. Если провести аналогию, то Люси вполне можно сравнить с редким оранжерейным растением, которое холили и лелеяли, а холодный ветер, низкие температуры и другие неблагоприятные факторы внешней среды никогда не касались лепестков этого хрупкого, изнеженного цветка.
Сравнение Люси с экзотическим цветком пришло на ум Мередит в тот момент, когда она запирала дверь квартиры – своей маленькой неприступной крепости, где она была сама себе полноправной хозяйкой. Она невольно усмехнулась: не очень удачное сопоставление, потому как у райского цветочка иногда появлялись очень острые зубки настоящей людоедки.
Люси нервно расхаживала по огромной гостиной. Едва увидев дочь, она в трагическом жесте отчаяния заломила руки.
– Мередит, прошла почти целая вечность, прежде чем ты соизволила появиться! Пока ты пропадаешь невесть где, эта несносная девица высасывает из меня все соки и, кажется, скоро вообще сведет меня с ума!
– Мы говорим о Вивьен? – уточнила Мередит, хотя ей было прекрасно известно, что именно ее Люси именует несносной девицей. Одновременно она попыталась угадать, из какой театральной постановки или телевизионной драмы взяты эти трагические реплики.
– Конечно! – подтвердила Люси, перестав заламывать руки.
Люси, невзирая на все старания дочери, не желала признавать, что Вивьен вовсе не несносная девица, а модный и талантливый дизайнер, которого удалось заполучить с большим трудом и услуги которого обходятся весьма недешево… Для Люси это не имело ровно никакого значения, а Мередит в своем бунте еще не зашла так далеко, чтобы позволить себе открытое противостояние.
– Что случилось, мама?