Имя аллаха славно! Сам пророк бежал от своих врагов, и год бегства его из Мекки свят. От него же ведётся исчисление лет правоверными.
Мы бежали.
Начальник гяуров послал кайсакам грамоту, чтобы нас поймали, и обещал им за то подарки и милости.
И вот, когда уже солдаты из-за усталости лошадей не могли гнаться за нами, когда мы считали себя в безопасности и спокойствии и стали на ночлег на реке у подножия Улькиям-Бен-тау, ночью напали на нас, сонных, кайсаки Букенбай-батыра и, связав нас, взяли, а многих убили.
Салтан-Гирей, отбиваясь, вонзил в грудь одного кайсака свой кинжал, а кайсак ударил его ножом в плечо и ранил. Я тоже был ранен. Мы ожидали, что нас выдадут русским и те нас казнят, но Кара-Сакала выкрали ночью его кунаки, а нас, оставшихся, кайсаки продали в рабство хивинским купцам, которые пришли с караваном.
Я год жил в плену у хивинского купца. Я был рабом. Рабство тяжело башкирину, но нельзя рассказать все муки сразу, Я не стану говорить об этом сегодня.
Через год я с караваном шёлков пришёл в Ногайскую орду, бежал от своего хозяина и стал пробираться на Урал.
Я шёл через джюнгарскую землю. В это время джюнгары воевали с кайсаками, и меня поймали кайсаки, говоря, что я соглядатай. Я сказал, что не джюнгарец, но башкирин и бежал из Хивы, однако они не поверили и потащили меня на пытки.
Меня вели на верёвке, привязанного за шею к седлу, когда встретился богато одетый всадник.
Кайсак, который вёл меня, сказал:
— Вот брат джюнгарского хана. Скоро он прогонит его в будет царствовать, а та собака, теперешний хан джюнгарцев, которому ты служишь, будет казнён, как и ты.
Я взглянул на будущего хана джюнгар и узнал его: у него не было носа и одного уха, и у него была большая чёрная борода.
Я крикнул ему:
— Кара-Сакал! Брат! Я — Юлай! Вели отпустить меня!
Он вздрогнул и оглянулся, сдержал своего коня и сказал, обратясь не ко мне, а к воинам, которые тащили меня:
— Я не знаю этого человека. Рыжий кобель его брат! Дайте рабу плетей за такую дерзость!
А когда кайсак ударил меня плетью и рассёк мою спину до крови, хан усмехнулся:
— Хочешь братом быть знатному человеку, ты, придорожная грязь!
— Салтан-Гирей, ты не узнал меня? Я — Юлай! — простонал я с мольбою.
— Моё имя Чогбас — хан Пресветлый, поганый раб, — ответил он мне. — Бейте раба плетьми за то, что он не знает моего имени, — сказал он воинам.
И они били меня плетьми и заставляли бежать за конём, пока я не упал, потеряв слух и зрение. Ночью меня подобрал нищий старик, затащил в свой камышовый шалаш и привёл в чувство. Он вывел меня в степь и указал мне тропу через степи к родному Уралу…