— Помилуй, надёжа-царь, с кем не бывает, что пьян! — взмолился Чика Зарубин.
— Время для пьянства знай! — неумолимо сказал Пугачёв. — За такое — вешать!
— Эдак нас всех повесишь! — неожиданно для Чики вступился Лысов. Он тоже не стал бы бороться против Пугачёва за Чику Зарубина, но Чика, как и Овчинников, спорил с казаками об уходе на Яик… Надо было ему доказать, что казацкие интересы едины, что Чике ради спасения шкуры надо держаться вместе со всеми, да к тому же следовало одёрнуть и своевольного Пугачёва, который почувствовал себя вправду царём.
— Ты, государь, казаков не трожь! — поддержал Кожевников.
— Ты казаками силён, помни! — сказал старик Почиталин.
Они все снова пошли в наступление, ощерились:
— Мы на горбах тебя носим, да ты же и чванишься! — выкрикнул первый Лысов, перестав притворяться и разыгрывать верноподданного.
— Чем ты был?! Ведь на Яик пришёл — и рубахи не было в бане сменить, — подтвердил Кожевников.
— Голяк! — заговорили все разом, кроме Чики и младшего Почиталина, стоявших с опущенными головами.
— Голяк голяком! Тебе что терять? Всей скотины — блоха на аркане да вошь на цепи, а у нас, вишь, дворы, деньжонки…
— Был голяк, да себе хозяин, не крепостной, — дрогнувшим голосом сказал Пугачёв. — А теперь вы меня…
— Да что тебе надо?! — нетерпеливо перебил его Лысов. — Сладко кушай да мягко спи, принимай земные поклоны да ручку жалуй для целованья.
Пугачёв усмехнулся.
— А вы будете войском владеть?! — спросил он. — Пустая башка! Мыслишь, что для того я встал, чтобы жрать, да жиреть, да спать на пуху?! Пень ты гнилой! Я всему народу добра хочу, об народе пекусь, а вы для себя — все за пазуху, все за пазуху. Живодавы, воры!..
— Ну, ну, потише!.. Ты!.. Ваше величество! — резко остановил Лысов, отступая.
Для Лысова, как и для всех окружающих казаков, в этот час Пугачёв перестал быть царём. Отношения обнажились… Это была борьба двух столкнувшихся воль — кто кого сломит…
Пугачёв тоже понял, что уступи он сейчас — и его окончательно подчинят.
«Яицка сволочь! Где вам против донского орла! — подумал Пугачёв. — У нас на Дону Степан Разин — почётное имя, а тут у них будто брань какая!.. Со Степаном не шли, а тут…»
— Чаете, что сковали?! Сковали меня?! — с угрозой спросил Пугачёв. — А чем сковали? — Он стоял прямо, уперев руку в бок, говорил спокойно. — Именем царским в неволю взяли — словно уж откупили?! Да подняли не по себе, голубчики вы мои, килу наживёте! Народу — не вы одни — набралось: татары, чуваши, бегла заводчина, помещичьи мужики, а вы к чему подбиваете?! Бросить их всех да бежать на Яик… Там уж я ваш?! Уж там буду точный невольник! От солнышка и от звёзд хотите затмить!.. Якимка Давилин от вас, как пёс, надо мной приставлен, к родному царю народ не пускает!.. — со злостью сказал Пугачёв.