— Я пёс?! Что ты, государь?! — вставил с упрёком Давилин, всё время хранивший молчание. Он был «дежурный», всё время бывал с Пугачёвым и, чем бы ни кончилась эта борьба, не хотел потерять доверия своего «государя».
— По шерсти кличка — Давилин! — продолжал Пугачёв. — Давить, давить, задавить!.. До сына теперь добрались… Не отдам! Не отдам Трофима! Отрешусь от царского званья… Вот тут оно мне, на горбу, как гора лежит… Падаль, немец удавленный… Имя в могиле стухло, черви его сглодали, а я носи для вашей корысти кусок мертвеца в живом сердце?!
— Ваше величество, погоди, — примирительно вступил Коновалов, желая утихомирить вспышку.
— Про Степана Разина слышал, Василий? — повернулся к нему внезапно утихнувший Пугачёв.
— Ну?!
— В царя Степан не игрался. Ломил медведем — в том сила была… Алтари топтал…
— Ну?! — поощрил Коновалов.
Пугачёв словно забыл о ссоре и сказал просто, как бы давно решённое для себя:
— К народу от вас уйду. Народ меня не Петром — Емельяном примет. Не царь — Емельян Пугачёв, всей голутьбы атаман… Вот сейчас пойду крикну народу…
— А мы тебя свяжем! — степенно и полушутя сказал Коновалов. — Мы-то присягу Петру принимали, не Емельяну.
— Народ не даст. Народ вас самих разорвёт! — снова повысив голос, выкрикнул Емельян.
— Потише ори! — одёрнул его Лысов. — Кто разорвёт нас, кто? Что за народ? — насмешливо спросил он. — Яицкие казаки — народ! Нами ты и силён, а не сволочью крепостной, не башкирцами, не киргизом… Нам ты надобен, а без нас ты каторжник, тень от вчерашнего дня. Тьфу!.. В рот — кляп, руки — за спину, увезём на Яик, да и шабаш! Уж карета вашего величества запряжена стоит…
Емельян стукнул по столу кулаком.
— Молчи, собака! Сами призвали меня, так слушать!
Он выхватил из-за пояса заряженный пистолет. Лысов отступил. Круглые, как у совы, наглые глаза его хищно сузились и налились кровью.
— Яким! — крикнул он, обернувшись к Давилину. — Верёвку! Емельку вязать, Пугачёва!
Трушка схватил со стены саблю, с лязгом вырвал её из ножен и, весь дрожа от волнения, стал рядом с отцом…
Дикая, тупая злоба на взбунтовавшегося «царя» и его сынишку закипела в Лысове.
— А-а… змеёныш! — процедил он сквозь зубы, рванув из-за пояса пистолет.
— Лысов, стой! — в испуге выкрикнул молодой Почиталин.
— Митька!! — крикнул, кидаясь к нему же, Чика Зарубин, желая схватить его за руку, но он не успел: сам Пугачёв шагнул и выстрелил в грудь Лысова…
Казак повалился, выронив свой пистолет.
Чика Зарубин с двумя пистолетами в руках заслонил собой Пугачёва.
— Назад все, собаки! — крикнул он, поднимая стволы на атаманов коллегии. — Я что с правой, что с левой — без промаха бью… На колени!..