В сенях застучали сапоги. В избу поспешно вошёл Бухаир.
— Салават, арума! — громко и радостно приветствовал он.
Салават не двинул ни мускулом, не открыл глаз.
— Зови людей. Бурнашку зови, — обратился Бухаир к офицеру.
— Давай Бурнашку, — приказал офицер солдату.
— Бурнашка, гляди злодея, — сказал офицер, обратясь к вошедшему.
Приведённый солдатами башкирин равнодушно взглянул в лицо Салавата.
— Ты бунтовал? Бунтовал?! — наступал на него офицер.
— У меня ярлык ведь! Кончал бунтовать — ярлык дали, велели жить дома, сказали — никто не обидит, а твои солдаты схватили меня… Я ведь дома живу…
— Салаватку знаешь? — перебил офицер.
— Кого, кого? — словно не поняв офицера, переспросил пленник.
— Кто твой атаман был в разбойниках? Главный вор — Салават? — допрашивал офицер, досадуя на непонятливость пленника.
— Ага-ага, Салават был начальник, — признался тот.
— Смотри лучше, гляди. Признаешь?!
— Кого признаешь, господин благородье? — спросил башкирин, изображая недоумение.
— Что дурака валяешь?! Кнута захотел? Повешу, собака! Гляди — признаешь башкирца? — добивался поручик, указывая на Салавата. — Признаешь? Знаешь этого человека?
— Это как, значит, знаю? Нам как знать? Мало какой есть башкирец на свете… Всех ведь не знаешь, конечно…
— Это вор Салават? Правду, смотри, говори, а не то велю тотчас повесить! — угрожал офицер.
— За что нас весить?! Ты Салавата спрошал? Салавата знаю, а его никогда не видал…
— Врёт он, врёт! Знает он Салаватку. С ним вместе, злодей, бунтовал! — закричал Бухаир.
Офицер подступил к Бухаиру:
— Ты кого, сукин сын, указал ловить?! Кого уследил?! Пятьсот рублей захотел получить, вор, бродяга?! Старшиной хочешь быть?! Награду тебе за обман?! Я тебя награжу!..
Бухаир оробел.
— Господин благородье! Башкирец брешет! Он думает, грех Салаватку назвать. Там русский у тебя. Позови его — он признает! — посоветовал Бухаир.
— Эй, Седельников! — позвал офицер. — Приведи-ка того мужичонку, а этого под замок. А ты, — обернулся он к Бухаиру, — смотри, я три шкуры с тебя слуплю, коль узнаю, что не Салавата поймали…
— Погоди серчать, ваше благородье. Мой зять Салаватка, а мне ведь как зятя не знать! — успокоил поручика Бухаир.
Солдат втолкнул в избу связанного и избитого Семку. Тот вмиг окинул горенку взглядом и сразу всё понял.
— Ты вор, бунтовал? — спросил офицер.
— Спаси бог! На заводе работал. Пошто бога гневить, бунтовать! Жили сытно. Хоть хлебушка досыта не было, зато воды в реке много. Хочешь, допьяну пей! А плетей да палок и боле того — ну, прямо, скажи, как в раю!..
— Во-он ты что за птица! — грозно нахмурился офицер. — В петлю просишься сам?!