Вначале, когда судьба столкнула его с Хлопушей, Салават не думал, что сможет остаться с русскими лиходеями и разбойничать по лесам. Отдышавшись от первого бегства, в котором он потерял свою лошадь, сломавшую ногу, и спасся лишь за седлом Хлопуши, Салават попросился сойти на перекрёстке дорог.
— Ты что? — удивлённо спросил по-татарски Хлопуша.
— Мне не туда.
— А куда же?
— Во-он туда! — указал Салават на полдень, слегка к закату.
— Кто же там у тебя?
— Турецкий султан, — сказал Салават.
Бежать к султану было мечтой, которую мулла внушал своим ученикам. Страна, где царит Коран Магомета, где шариат — верховный судья и сам султан исповедует, как последний нищий, веру пророка, — эта страна казалась мулле земным раем, легендой… О людях, бежавших к султану, рассказывали как о счастливцах, чудом попавших живыми на небо.
Салават в раннем детстве ещё слыхал от муллы рассказ, как один из братьев его деда бежал к султану, стал там богат и знатен. В одном из больших городов он держал на базаре лавку, где торговал шербетом и фруктами; он был в милости у самого султана, а когда началась война с русскими, убил сто гяуров и пал на «прямом пути», завещанном правоверным словами Корана…
Каждый раз султан посылал денег на восстания башкир против русских царей, чтобы вести войну во славу ислама. Они не замечали только того, что это бывало всегда в те годы, когда сам султан воевал против русских и потому ему нужно было восстанием на востоке ослабить войска противника.
— К султану? — спросил Хлопуша. — А что же тебе даст султан?
— Султан и есть Бюре-батыр, старший брат барсука, про которого ты говорил в сказке.
Хлопуша мотнул головой.
— Не там ищешь, — сказал он. — Султан живёт далеко в чужих странах, за морем. Ему что за дело до тёмной норы башкирского барсука! Ищи поближе, не бегай! Бегают зайцы, — сказал Хлопуша, когда Салават выразил несогласие с его словами.
Оскорблённый названием трусливого зверька, Салават, забыв последнюю предосторожность, с жаром выболтал перед безносым историю с луком Ш'гали-Ш'кмана.
— Есть и такие звери на свете, — спокойно сказал Хлопуша. — Силы много, да смелостью бог обидел. Медведь силён, а встреться с ним, крикни погромче — и пустит бежать, не догонишь, бежит да гадит со страху, бежит да гадит…
— А смелый что стал бы делать? — спросил Салават.
— За море не бежал бы. Бегство — народу измена. Где твой народ, тут твоя и судьба.
Салават был озадачен. Русский в его представлении оставался врагом. Выслушать советы врага и поступить наперекор этим советам подсказывал ему неопытный мальчишеский ум, напитанный прямолинейной хитростью поучений пророка, желавшего объять своей книгой все случаи жизни и не сумевшего охватить тысячной доли.