— А вы, знаете ли, просто сукин сын.
Первым, на кого они наткнулись, придя в больницу, оказался старый приятель Арта Ридзика — Неллиган. Он сидел в небольшой комнатке рядом с реанимацией в окружении изрядной чашки кофе, пары журналов и пепельницы. Помимо него в той же комнате расположился ещё один полисмен — в форме — которому, казалось, было на все наплевать. За окошком виднелась больничная палата. Первую постель занимал Татамович. Русский, вероятно, пребывал в состоянии комфорта: над ним заботливо склонилась прелестная светловолосая медсестра. Что она делала, Ридзик различить не смог. Но рассмотрел её попку с одобрением.
— Эй, Ридзи, — сказал Неллиган, откладывая журнал.
Ридзик оглядел уютное окружение:
— Господи, Неллиган, что ты здесь делаешь? А я-то думал, что после того, как ты меня сковырнул, они назначат тебя начальником отдела убийств.
Физиономия Неллигана явила образчик истинного чистосердечия:
— Я делал, как мне сказали, Ридзик. Все в соответствии с правилами. Слушай, не держи на меня зла, ладно?
Ридзик бросил на него взгляд, который однозначно переводился на любой язык словами «иди ты на…», и обратился к тому, что в форме:
— Ну и как?
— Где-то с час назад он начал приходить в себя.
— Что-нибудь сказал?
— Бормотал по-русски.
— А что он сказал по-русски? — спросил Данко.
— Русский язык не входит в мою компетенцию, сэр, — ответил тот.
«Запишем ещё очко в нашу пользу», — подумал Ридзик.
— У него там сейчас сестра. Как только она уйдёт, мы с ним малость поболтаем.
— На вашем месте я бы дождался Доннелли и Стоббза, — сказал Неллиган.
— Одна, из немногих радостей в этой жизни, Неллиган, заключается как раз в том, что я — это не ты.
— Как хотите, — ответил Неллиган. Он с усилием поднялся из удобного кресла. — Кто-нибудь хочет кофе? Я принесу.
— Очень мило с вашей стороны, детектив Неллиган. Нет.
— Арт?
— Исчезни, Неллиган.
Неллиган пожал плечами, взял кофейник и отправился в комнату к медсёстрам. А из двери, ведущей в палату, вышла та, что ухаживала за Татамовичем, толкая перед собой санитарную тележку. Оказавшийся на пути Данко с интересом рассматривал её лицо. «Хоть он и русский коммунистический мент, — подумал Ридзик, — но он русский коммунистический мент мужского пола», — и Арт не мог отказать ему в наличии вкуса относительно дамской части населения. Сестра обладала всем, чем положено обладать сестре: высокая, белокурая, с идеальными зубами и чувственными губами фотомодели. Данко отошёл в сторону, а она проследовала дальше в коридор, одарив его, Ридзика и полисмена в форме чудесным зрелищем своей оборотной стороны.