— Мне нужно что-нибудь из ее вещей. Что-нибудь из ее личных вещей.
— Зачем? — прищурилась Моргана.
— Я немного знаю этого Шропшира — несколько раз встречался с ним при английском дворе. Не думаю, что такой человек, как он, поверит мне на слово. Поскольку же Кайла пока не в состоянии написать ему, придется показать Шропширу что-то из ее вещей, чтобы он убедился, что мы не заманиваем его в западню.
Моргана ненадолго задумалась. Затем, склонившись над девушкой, указала на ее золотое ожерелье:
— Он должен узнать это ожерелье. Она носит его почти всю жизнь, а раньше оно принадлежало ее матери. Но это вещь особая, поэтому ее придется вернуть в целости.
— Не беспокойся, верну, — сказал Гэлен, и все воины утвердительно закивали.
— Я берусь исполнить это поручение, милорд, — с торжественным видом проговорил Дункан. — И клянусь вернуть ожерелье в целости.
Гэлен передал ему ожерелье и, вскочив на коня, отъехал от повозки.
— Я напишу несколько слов. Передашь записку лорду Шропширу, — сказал он, повернувшись к Дункану, по-прежнему ехавшему рядом.
— Старуха хочет тебе что-то сказать, — сообщил Томас, подъехав к предводителю.
Гэлен обернулся и посмотрел на повозку. Вот уже три дня, как они захватили невесту Макгрегора, но до сих пор находились в пути — а все потому, что были вынуждены ехать очень медленно, иначе раненые женщины не выдержали бы тряски. К тому же им приходилось часто останавливаться — в последний раз они останавливались полчаса назад. Впрочем, Гэлен надеялся, что это действительно была их последняя остановка, так как морской берег находился совсем рядом и к островному замку Макдональдов им предстояло добираться по воде. Гэлен не сомневался: когда они окажутся дома, девушка быстро пойдет на поправку.
Кайла уже несколько дней не приходила в себя, и Гэлен сам ухаживал за ней и слушал ее горячечный бред. Похоже, она в бреду принимала его за своего брата Джонни и вспоминала об их жизни в замке Форсит. Вспоминала о том, как купалась с братом в реке, как обыгрывала его в шахматы и совершала с ним верховые прогулки.
Внимательно слушая девушку, Гэлен все более убеждался в том, что она необыкновенно умна и обладает незаурядным характером. Кроме того, он заметил, что его люди то и дело подъезжают к повозке и с любопытством разглядывают свою будущую госпожу. При этом все они восхищались стойкостью и храбростью Кайлы и с озабоченным видом говорили о ее ранении.
Гэлен не мог оставаться безучастным к их разговорам — каждую минуту его сердце обливалось кровью. Бедняжку постоянно бросало то в жар, то в холод, но чаще, конечно, в жар. И вот теперь, глядя на повозку, он подумал: «Если старуха зовет меня в этот час, значит, Кайле стало хуже».