Поэтому Джинни сказала:
— Лайза, ты выросла в теплице и не встречала таких, как Брэд.
— Мне почти тридцать лет, и ни к кому меня так не тянуло.
Джинни тут же представила свадьбу дочери и пасынка. Змеиная улыбка играет на губах Брэда, когда он издевательски почтительно обращается к Джинни. Вскоре рождается ребенок, потом, возможно, второй; они будут внуками того, кто уже никогда ничего не скажет. Проходит еще немного времени, и Брэд исчезает, растоптав гордость Лайзы и забрав ее деньги, заработанные тяжелым трудом, а может, еще и толику средств Джинни.
Не исключено, что, рассказав Лайзе про ту ночь, она предотвратит это. А может, и нет.
— Когда ты в первый раз приехала в Лос-Анджелес, — осторожно начала Джинни, — я старалась сделать все возможное, чтобы тебе было хорошо.
— Ты очень много для меня сделала, Джинни. Я тебе более чем благодарна.
— Так вот, если мнение Джейка для тебя что-нибудь значило, поверь, он не одобрил бы эту связь. Джейк хорошо знал своего сына, потому-то и вычеркнул его из завещания.
— А не потому, что ты убедила его?
Джинни вспыхнула:
— Так говорит Брэд?
— Он считает, что ты настроила Джейка против него. И против Джоди.
— Против Брэда и Джоди Джейка настроили Брэд и Джоди. И никто кроме них.
— Все его деньги отошли к тебе.
Ясно, Брэд поработил Лайзу. А Джинни знала по опыту, что спорить с взбесившимися гормонами бессмысленно.
— Это точно, — сказала она, вставая. — Все деньги Джейка теперь у меня. И передай своему лучшему другу, что они останутся у меня вплоть до моей смерти.
Джинни направилась к двери. На сердце у нее было ужасно тяжело.
— Джинни! — крикнула Лайза, бросаясь за ней. — Я не хочу, чтобы Брэд встал между нами. Неужели ты не можешь за меня порадоваться? Неужели не понимаешь, как много Брэд для меня значит?
— Нет, — бросила Джинни и вышла из квартиры.
Джинни не помнила, как добралась до дома. Глаза ее болели от готовых пролиться, но так и не пролитых слез. Одна утрата за другой: сначала Джейк, теперь Лайза. Два человека, которые значили для Джинни очень много, оставили ее. Все остальные не значили для нее ничего.
На шоссе Джинни охватило такое одиночество, какого она не испытала даже в тот день, когда умерла мать. Тогда Джинни отчетливо сознавала, что жизнь пойдет своим чередом, если только заставить себя жить. Тогда она была молода и могла о чем-то мечтать. Сейчас все иначе.
Войдя в прихожую, она услышала телефонный звонок. Лайза, мелькнуло у нее в голове. Лайза опомнилась, сообразила, что нельзя терять мать ради подонка Брэда.
— Я подойду! — крикнула она Консуэлло, не зная, дома та или отлучилась.