— Да, это он.
Гарет закончил одну косу и приступил к другой.
— Скажи мне, Ровена, твой дражайший помолвленный касался тебя когда-нибудь неподобающим образом?
Ровена вырвала свою косу у него из рук.
— Никогда! Я разбила бы ему голову, если бы он попробовал.
Гарет обнажил в улыбке белые зубы.
— Умоляю, не разбивай мою голову за этот вопрос. Ты уже в возрасте, подходящем для замужества. Тут нет ничего нескромного. — Он спокойно вытащил косу из ее сжатого кулачка и начал исправлять то, что она испортила.
Ровена фыркнула, предоставив ему доделывать начатое.
— Для вас, может быть, в этом и нет ничего нескромного. Но в нашей семье, возможно, сохранилась моральная стойкость, которой лишены ваши друзья.
— Поверь мне, моя дорогая, моральная стойкость не так уж неистовствует в вашей семье.
— А в вашей, значит, цветет пышным цветом?! Вместе с игрой в кости, нападением на людей с деревьев и похищениями. — Она глядела на лес, ожидая, что он выбросит ее из окна за дерзость, но все равно не могла остановиться. — Я нахожусь в неведении относительно цели моего пребывания в Карлеоне.
Гарет закончил заплетать косу. Насмешливым тоном, поддразнивая Ровену, он сказал:
— В этом мы не можем сравниться с Ревелвудом. Там, наверное, у каждого есть своя цель.
— Конечно, — ответила она, как будто мысль, что кто-либо может вести бесцельное существование, была смехотворной для нее. — Я охочусь. Маленький Фредди готовит и плетет корзины. Большой Фредди с братьями копают огород и выращивают овощи. А папа… — Она замолчала, мучительно думая.
Гарет язвительно улыбнулся.
— Папа проигрывает в кости свою единственную дочь распутному господину.
— Что возвращает нас к цели моего пребывания здесь. — Ее яркие голубые глаза изучающе глядели ему в лицо. — Я должна стать вашей шлюхой, милорд?
Гарет смущенно откашлялся. Он был мужчиной, привыкшим тратить тысячи слов, чтобы в долгой пикировке с женщинами добиваться заранее понятной цели.
Прямолинейность Ровены обезоружила его.
Он пошел к столу, на котором лежали его нарукавники, и начал делать из их кожаных шнурков завязки для кос.
Запинаясь, она продолжала:
— Просто я больше гожусь для охоты, чем для этого. Боюсь, что сильно разочарую вас.
Гарет аж язык прикусил. Он как раз перегрызал зубами ремешок на две части. Он вернулся к Ровене и стал закреплять концы ее кос, но его точные движения утратили былое ленивое спокойствие.
— Ты можешь поразиться, моя дорогая, узнав, сколько в этом мире дам — да и мужчин — существуют без какой-либо цели.
Это было слабым утешением для нее и уж точно не отвечало на вопрос, но иного ответа он дать не мог. Ровена опустила глаза, прежде чем он смог поймать ее взгляд. Его пальцы на мгновение сжались.