Он все еще держал ее за косу, когда дверь с треском распахнулась и в спальню ворвалась Марли.
— Я не слышала мычания, стонов или вскриков, поэтому решила, что можно войти.
Гарет выпустил косу Ровены из рук. Марли отметила его движение ядовитой усмешкой.
— Как прекрасно! Он одевает тебя? Я думала, что ты — разумеется, в качестве его оруженосца должна одевать его. Или он предпочитает, чтобы ты его раздевала?
— Доброе тебе утро, Марли. — Гарет встал с подоконника.
Марли была теперь без доспехов и без оружия, кроме кинжала за поясом. Черная туника и бриджи висели на ней мятыми складками, как будто она спала в них. По наложенным неумело заплатам Ровена поняла, что одежда эта, очевидно, принадлежала когда-то Гарету. Потрескавшиеся кожаные перчатки закрывали руки до локтей, что выглядело нелепо при ярком солнце, пробившемся сквозь туман и постепенно заливающем комнату. Ее волосы висели жалкими спутанными прядями, как и прежде закрывая лицо.
Она рыскала по комнате, как голодный крадущийся медведь.
Марли подобрала кинжал Гарета, сделала им несколько выпадов в воздухе, затем отбросила его. Ногой разбросала меха рядом с кроватью.
— Постель для твоего нового щенка, братец? Теплая подстилка и несколько кусков с твоего стола, я готова спорить, что она будет вертеться у твоих ног, как течная сучка, всегда жаждущая…
— Марли, — предупредил Гарет.
Марли подошла к Ровене. Из-за черного занавеса волос выглядывал уголок насмешливых губ.
— Можно погладить ее хорошенькую маленькую головку?
Марли не успела пошевелиться, как рука Ровены резким движением схватила ее за запястье. Проблеск сомнения промелькнул в единственном бывшем на виду глазу Марли. Ровена дернула руку Марли вниз и отпустила ее, почти бросив.
Марли с оскорбленной миной потерла руку.
— Будь осторожен, братец. Твой щеночек клыкастый.
Гарет поднял бровь.
— Я думал, ты усвоила это, когда она дала тебе по голове вчера вечером.
— Может быть, удар выбил из меня память.
— Ну, надеюсь, что не совсем. У меня есть задание для тебя, и твоя память как раз пригодится. — Он отбросил крышку сундука и, достав простую черную тунику, натянул ее на себя. Потом опять залез в сундук, на сей раз поглубже, и выпрямился с крошечной серебряной флейтой в руках.
— Что тебя интересует, Ровена? Музыка? Вышивка? Танцы? — спросил он.
Ровена молчала, озадаченная. В Ревелвуде она не знала никаких интересов, кроме доблестного добывания пищи для общего стола. Гарет помахал перед ее носом куском полотна с вышитыми на нем танцующими фазанами.
— Жаркое из фазанов, — неожиданно сказала она. — Это меня интересует.