– Так что же она сказала?
– Она знала, что умирает. – Отец встал с кресла и начал ходить по комнате от сейфа к рабочему столу и обратно. – У нее началось кровотечение… Последними ее словами было: «Сделай ее жизнь совершенной. Чтобы все у нее было совершенно…»
На глаза Фиби невольно навернулись слезы. Она попыталась представить, какими были последние мгновения жизни ее матери. Как она, прижимая к себе мертворожденного ребенка, сознавала, что уже не увидит, как повзрослеет дочь.
– Вот это-то я и пытаюсь сделать, – объяснил Кью. – Я хочу, чтобы у тебя все было лучше, чем у остальных. Хочу дать тебе жизнь, о которой мечтала твоя мать. И Господь мне свидетель – я не умру, пока не добьюсь этого.
– Но, папа, – Фиби умоляюще посмотрела на отца. – Неужели мы не можем обсудить…
– Конечно же, нет, – отрезал он. – Этот вопрос больше не обсуждается! Отправляйся-ка ты лучше спать, дорогуша. Мы оба устали. А утром ты извинишься перед Саймоном, и, возможно, он простит тебе твою блажь.
Он подошел к дверям кабинета.
– А теперь прошу меня извинить, но у меня много работы.
***
Оглушительный стук в дверь спальни казался продолжением ночного кошмара. Подобный пушечному выстрелу, он ворвался в ночную тишину. Крича что-то невнятное, Фиби вскочила с постели и окончательно проснулась. В воздухе чувствовался горьковатый запах дыма.
– Фиби, проснись! Открой мне, Фиби!
– Папа, – пронзительно закричала девушка, соскочив с кровати и распахнув настежь дверь. Филипп, небрежно одетый, с саквояжем в руке, стоял перед ней.
– Скорей собирайся, наш дом подожгли. Нужно бежать.
– Как подожгли? Кто? – Фиби не верила в реальность происходящего.
– Сейчас нет времени на догадки. Скорее, моя девочка.
Раздался звон бьющегося стекла: окна первого этажа треснули от высокой температуры.
Харбор-стрит была окутана дымом. Фиби схватила отца за рукав:
– Это кошмар! Мы должны скорее покинуть дом!
– Само собой, – сверкнул глазами Кью. – Фаэтон ждет нас за домом. Я приготовил его до того, как отослал на ночь слуг. Ты сможешь быстро собраться?
– Гораздо быстрее, чем ты думаешь, – ответила девушка, надевая платье. – Куда мы поедем, папа?
– В Ноулингстон, – бросил он, имея в виду их летнюю загородную резиденцию.
Фиби редко одевалась без посторонней помощи, но сейчас было бы просто нелепым звать кого-нибудь из прислуги, тем более, как сказал отец, он всех отпустил. Второпях натянув чулки и обувшись, она накинула шаль и совершенно забыла причесаться.
И Филипп Кью, и его дочь вряд ли бы успокоились, пока не оказались бы в Ноулингстоне. Находившееся на северном берегу озера Пинк поместье было куплено у одного разорившегося промышленника года четыре назад. «Быть может, – подумала про себя Фиби, – там я смогу заставить отца понять меня».