– Мистер Алдервик настоятельно советовал мне не вступать ни в какие переговоры с похитителями, – наконец выдавил из себя он.
– А как насчет сегодняшнего ужина, сэр, – откашлялся Локс.
Кью, уловив некоторое замешательство в тоне своего секретаря, поднял на него изучающий взгляд:
– А в чем дело, Локс?
– Сэр, лучше бы вам не идти на этот званый прием. Многие нужные нам люди отказались на него прийти…
– Кто именно?
– Честно говоря, абсолютно все… Но они выражают вам свои искренние соболезнования.
На несколько мгновений у Филиппа перехватило дыхание.
– И семейства Кросби не будет? – с трудом произнес он.
– Так точно, сэр.
И даже почти на четверть сгоревший, Ипсуич оставался фабрикой сплетен. Катастрофа никак не повлияла на острые языки и скандальные перешептывания. Люди сами делали собственные выводы по поводу исчезновения Фиби Кью.
– Вы – мой советник по общественным связям, – обратился к Локсу Кью. – И я, по-моему, достаточно плачу за то, чтобы подобные вопросы были улажены.
– Прошу прощения, сэр, но с такой ситуацией мне еще не приходилось сталкиваться.
– Тогда будьте откровенны. Скажите мне прямо, что говорят люди!
– Сэр, я не могу…
– Да говорите же, черт бы вас побрал! – Они, похоже, размышляют над тем, что именно дикарь похитил вашу дочь… В подобных случаях человеческое воображение рисует невероятные картины. Ходят слухи…
– Какие?! – терпение Филиппа было на исходе.
– О том, что она уже не годится для брака… – советник густо покраснел. – Ну, кому она теперь нужна? К тому же мисс Кью может родить от Хосмена ребенка… Мне очень жаль, сэр… Филипп Кью видел лишь единственный выход из ситуации. Данную проблему могли решить только деньги. Он взял чистый лист бумаги и свинцовый карандаш, написал записку своим размашистым почерком и бросил ее через стол Локсу.
– Вот мой ответ.
Грэг Локс с нескрываемым облегчением поспешил прочь. Филипп взял старинный медальон и положил его в карман сюртука, а потом вышел из комнаты, перед этим с досадой швырнув бандероль и локон дочери в пылающий камин.
Фиби решила как можно дольше не выходить из дома. Она тщательным образом изучила обиталище Алекса Хосмена и нашла его удобным и практичным. За исключением полки с разнообразными книгами здесь не было ничего, кроме простой деревянной мебели, некрашеных дощатых полов и голых стен. Единственным ярким предметом обстановки являлся пестрый коврик овальной формы, лежавший у очага.
Девушке было любопытно, как выглядел Кристиан, и каким был Алекс до гибели мальчика. Интересно, умел ли он тогда искренне смеяться и улыбаться? Играл ли с приемным сыном в шашки по вечерам? Рассказывал ли ему всякие истории? Она живо представляла себе подобную картину, и от этого на сердце становилось как-то печально.