Но правда в сложившейся ситуации казалась ей единственным достойным выходом. Ей было трудно решиться.
– Ты нас неправильно понял, – напряженным тоном отозвалась она.
– Ничего подобного.
Она нахмурилась. Он не успокоится, пока не узнает всей правды. Она не умела врать.
Секрет, секрет, секрет! Какой секрет она могла скрывать?
– Речь шла о моем возрасте. Нейл боялся, что если ты узнаешь, сколько мне лет на самом деле, то не захочешь жениться на мне.
– И сколько же тебе лет?
– Двадцать три года, хотя все думают, что мне двадцать два. Когда умер отец, я год провела в трауре, поэтому Нейл посоветовал мне притвориться, что я на год моложе.
Он посмотрел на нее так, как будто сомневался в ее вменяемости:
– Какая разница?
– Возможно, для тебя никакой. Но есть мужчины, которые могли из этого сделать настоящую трагедию. А теперь, если ты не возражаешь, я очень устала, поэтому хочу спать.
Она скользнула на кровать и тут же скрылась под одеялами. Завтра. Она обо всем подумает утром, когда у нее немного прояснится в голове. Бренн лег рядом с ней.
– Мне все равно, сколько тебе лет, – прошептал он ей на ухо.
Его рука покоилась на ее талии, а затем начала медленно подниматься к груди.
– Но есть такие мужчины, для которых это весьма важно, – прошептала она, закрывая глаза и притворяясь, что засыпает. – Ты не представляешь, какой скандал они могли бы затеять из-за такого пустяка.
Она попыталась защитить грудь от его настойчивых рук. В его голосе прозвучали озорные нотки:
– Брак объявляется законным только тогда, когда муж и жена несколько раз познали друг друга.
Он прижался к ней. Его «подушка» превратилась в «прут». Тэсс невольно вздрогнула, когда ощутила предательскую дрожь в теле.
– Я утомлена.
– Но, Тэсс. Я же извинился. Я бы хотел, чтобы на этот раз все прошло без неожиданностей. – Он говорил слегка охрипшим голосом. – Чем больше ты этим занимаешься, тем большее мастерство приобретаешь.
Она зажглась от прикосновения его рук и от его искушающих слов. Он поцеловал мочку ее уха.
– Не стоит так обижаться, моя красавица, – прошептал он. – Мой единственный грех состоит в том, что у меня возник закономерный вопрос: почему ты, признанная королева Лондона, выбрала себе в мужья уэльсца, лишь недавно получившего титул графа. Разве это такой уж большой проступок – ставить все под сомнение?
Его вопрос подействовал на нее, как холодный душ. Что она делает?
Ощущение собственной вины, честь, гордость – все это заставило ее действовать молниеносно. Она вскочила с кровати. Нет, она не могла позволить ему снова обнимать себя и ласкать до головокружения. Она не могла открыть ему правду.