Она отпила из бокала, моментально ушла в свои мысли, затем сказала:
— Я не знаю, как у тебя это получается. Я никогда не могла жить в Европе. Каждый казался мне… иностранцем.
— И мне тоже, особенно в Париже. Бретт чувствовала потребность начать разговор:
— Барбара, я хотела поговорить с тобой о нас и о том, что происходило до моего отъезда в Париж. У меня накопилось много вопросов без ответов.
— Я говорила тебе, что не смогу дать тебе денег? — снова спросила Барбара.
— У меня достаточно денег. Это не причина по…
— Он снабжает тебя деньгами, так? Тебя прислал сюда мой отец? — завизжала Барбара. — Это он, да? Лучше держись подальше от него — он жестокий человек. Я знаю — поверь мне, я знаю.
Глаза Барбары стали остекленевшими и сосредоточенными, словно она рассматривала что-то, что могла видеть только она.
— Почему ты думаешь, что он жестокий, Барбара? — умоляла Бретт.
— Оставь меня одну! Уйди и оставь меня одну!
— Я пытаюсь понять тебя, Барбара, хочу найти смысл в твоих словах, а ты не можешь мне помочь.
Горло Бретт горело, когда она старалась сдержать гнев и боль. Она подошла к Барбаре и дотронулась до нее. Барбара вздрогнула и повернулась спиной, как ребенок, верящий в то, что, если он не видит тебя, значит, тебя нет.
Тотчас что-то закрылось внутри Бретт.
Она всегда так стремилась к ней, а Барбара всегда прогоняла ее от себя.
— Хорошо, Барбара, я уйду. Но знай, что я больше никогда не потревожу тебя.
— Это как в кино!
Первое, что Лизи собралась сделать по приезде в Париж, — это увидеть мастерскую Бретт. Строительство уже закончилось, оставались последние штрихи.
На стенах висели увеличенные снимки Бретт.
— Никогда не видела таких интенсивных красок. Они еще не высохли? — спросила Лизи.
— Нет, они полихромные, я увидела их в рекламе. Люблю богатые цвета с блеском, — объяснила Бретт.
Она была рада, что Лизи решила вернуться вместе с ней. После своего неприятного похода к Барбаре она обрадовалась, что находится за пять тысяч километров от семейных передряг.
Они вернулись к тому, что Бретт называла коммерческий придел студии. В комнате-складе с поддерживаемой постоянной температурой были сложены рулоны с пленками и химические препараты, а также сейф, в котором Бретт оставляла дорогостоящее оборудование. Следующей от склада была темная комната, а за ней два кабинета.
Операционный центр Терезы включал картотеку, записи, графики и документы, связанные с деятельностью студии. Бретт освободилась от всего этого с удовольствием.
— Твои снимки, должно быть, действительно впечатляют, — сказала Лизи.