– Удивляюсь, что она ни о чем не догадалась. Волосы у девушки на витраже точь-в-точь такого же цвета, как у тебя. Да и одета она в такое же красное платье, какое было на тебе в тот вечер.
– Вероятно, Алана забыла об этом красном платье. И ей в голову не придет, что я могла бы позволить тебе поцеловать меня. Если бы я не выпила шампанского на предсвадебном обеде, ничего бы не случилось.
Вот, значит, какими отговорками она успокаивает свою совесть, подумал Майк.
– Нет, Бет, голова у тебя была совершенно ясная. Посмотри, ты в точности воссоздала все детали. Даже этот пиджак цвета морской волны, которым я так гордился!
– Художники без труда запоминают мелочи. Или, может быть, влюбленные женщины? Майк не мог – и не желал – смириться с тем, что она перечеркивает память о прошлом. Тем не менее не стал возражать.
– Ну, наверное, ты права… – Он отошел от прилавка. – Ладно, мне пора.
– Постой, я провожу тебя. – Бет взяла фонарь и направилась к двери. – А то еще налетишь на эти кованые стеллажи, если будешь идти на ощупь.
– Весьма дипломатичный способ напомнить мне, что я неловок, как слон в посудной лавке.
– Пожалуй, ты прав – что-то не припомню, чтобы ты отличался особой грациозностью.
– А все же ты должна согласиться, что руки у меня всегда были ловкие. Бет, помолчав, произнесла:
– Мне казалось, мы уже договорились о правилах игры.
– Разве я сказал что-то не то? – Майк вопросительно поднял брови. – Бет, ты же принимаешь меня на должность мастера-стеклореза, – запротестовал он. – Для такой работы умелые руки – только преимущество;
– Ты не это имел в виду, и сам все отлично знаешь. Я не желаю две недели тратить на то, чтобы удерживать тебя на почтительном расстоянии, Майк Тремей?
– Не волнуйся, Бет, тебе не придется тратить свое драгоценное время.
– Вот и отлично. А кстати, откуда у тебя этот зуб ягуара?
– Мне подарил его один старый шаман. Это талисман, приносящий удачу. До завтра. Бет. – Майк открыл дверь и вышел под дождь. Возле машины он оглянулся. Бет, наверное, решила, что из-за лившего потоками дождя он не заметит, что она все еще стоит на пороге мастерской. Майк почти не различал ее силуэт, однако слабое мерцание фонаря выдавало девушку.
Майк был уверен, что в тот вечер восемь лет назад Бет позволила ему поцеловать себя потому, что ей этого хотелось. И хотя на его нижней губе огнем горела отметина ее зубов, он подозревал, что ей и сейчас желанны его поцелуи. Конечно, прошлого не исправишь. Факт остается фактом – он действительно бросил сестру Бет у алтаря.