— Они ночуют у соседки, когда я поздно прихожу с работы, — ответила она.
— Понимаете, я просто хотел посмотреть, как они спят… — пробормотал он, помахав рукой, словно этот жест объяснял его потребность в нормальной жизни.
— Они еще слишком маленькие, их нельзя оставлять на всю ночь одних, — сказала она. Потом она прошла в спальню, отстегнула кобуру и положила ее в верхний ящик комода. Затем вытянула блузку из-под пояса.
— Вы ели? — спросила она.
— Не беспокойтесь обо мне.
— Поставлю пиццу в микроволновку.
Кристина вынула пиво и накрыла на стол. Потом постелила свежее белье в одной из детских.
— Ваши соседи любят сплетничать?
— Вы теперь знаменитость, так что они волей-неволей будут о вас говорить, — заметила Феррера. — И потом, они знают, что я была монахиней, так что о моей добродетельности они не очень пекутся.
— Вы были монахиней?
— Да, я же вам сказала, — ответила она. — Ну что, каково это?
— Каково что?
— Быть знаменитым.
— Не понимаю, — признался Фернандо. — То я рабочий на стройке, а то вдруг я голос народа, хотя я-то тут ни при чем, это все потому что Лурдес осталась жива. Это можно объяснить, как по-вашему?
— Вы стали центром того, что случилось, — сказала она, вынимая из микроволновки пиццу. — Люди не хотят слушать политиков, они хотят услышать человека, который страдал. Трагедия обеспечивает вам их доверие.
— Никакой логики, — произнес Фернандо. — Я говорю то же самое, что всегда говорил в баре, куда ходил утром выпить кофе, и тогда меня никто не слушал. А теперь вся Испания ловит каждое мое слово.
— Что ж, завтра это может перемениться, — проговорила Феррера.
— Что может перемениться?
— Извините. Ничего особенного. Я не имею права об этом говорить. Я не должна была об этом упоминать. Забудьте. Я слишком устала.
Фернандо прищурился, не донеся кусок пиццы до рта.
— Вы близко, — произнес он. — Вы так сказали. Получается, вы знаете, кто они? Или вы уже их поймали?
— Это просто значит, что мы близко, — сказала она, пожимая плечами. — Мне не надо было этого говорить. Это дело полиции. У меня вырвалось, потому что я устала. Я не подумала как следует.
— Просто назовите мне группу, — попросил Фернандо. — У них у всех дурацкие сокращенные названия вроде МИЕДО — Martires Islamicos Enfrentados a la Domination del Occidente. «Исламские мученики в борьбе против засилья Запада».
— Вы этого не слышали.
Он нахмурился и повторил их диалог.
— Вы хотите сказать, что это были не террористы?
— Это действительно были террористы, но не исламские.
Фернандо недоверчиво покачал головой.
— Не понимаю, как вы можете так говорить.