— Конечно.
— Можно отложить до завтра.
— Завтра у меня другие дела.
— Но сейчас так жарко.
— Ты без конца это повторяешь. Если устал, то бросай.
— А ты?
— Я закончу, даже если умру при этом. Она покраснела от негодования. Флинн отметил, что выглядит она измученной.
— Слишком высокая цена за твое упрямство! — сердито воскликнул он.
— Я сильнее, чем кажусь, Флинн. А ты ступай, отдыхай в тенечке.
Флинн остался, и они молча продолжали красить ограду. Солнце жгло нещадно. Даже скот попрятался в тень.
Работа не представляла для Флинна особого труда, чего нельзя было сказать про Кейтлин: капельки пота выступили на верхней губе и на лбу, а футболка взмокла. Кисть дрожала у нее в руке, и мазки стали неровными. Флинн больше не предлагал ей отдохнуть, но внимательно следил за ней.
Когда же Кейтлин, пошатнувшись, стала оседать на землю, он успел подхватить ее и прижал к себе неподвижное тело. Она открыла глаза и слабо произнесла:
— Со мной все в порядке.
— Тебя надо отнести в прохладное место.
— У меня на секунду закружилась голова — вот и все. Отпусти меня, Флинн.
— Не будь дурочкой. С тобой случится солнечный удар. — И он понес ее в дом.
— Тебе тяжело. Я пойду сама.
— Ты весишь не больше младенца. Наверное, вообще ничего не ешь.
Флинн не ожидал, что она такая легкая, хотя несколько дней назад, когда они ехали на одной лошади, убедился в ее худобе. Но все равно он держал на руках нежную и хрупкую женщину. Даже худая Кейтлин могла свести с ума своей удивительной сексуальностью, вызывала стремление опекать ее. А поддаваться этому чувству Флинн не хотел, так как считал Кейтлин Маллинз упрямой и бессердечной гордячкой.
Он распахнул дверь в дом.
— Отпусти меня, — снова попросила Кейтлин. — Я не хочу, чтобы ты меня нес.
— Упрямица.
— Флинн, куда ты направляешься?
— В твою спальню.
— Нет! — воскликнула она и попыталась вырваться из его объятий.
Не обращая внимания на ее протесты, Флинн пересек прихожую и двинулся по коридору. За пять лет он не успел забыть, где находится спальня Кейтлин. Не прошло и нескольких секунд, как он уложил ее на кровать.
В комнате с тех пор ничего не изменилось: она по-прежнему была бело-розовая, с плюшевыми зверюшками и множеством подушечек, хотя своим видом не соответствовала колючей особе, живущей здесь.
— Какая же ты на самом деле, Кейтлин? — спросил он. — Нежная и ласковая девушка или упрямая, независимая женщина?
— А ты как считаешь? — В усталых зеленых глазах промелькнули смешинки.
— В тебе всего понемногу, — предположил Флинн.
— Разбирайся сам, — вызывающе сказала она, и ее губы раскрылись в улыбке, словно розовые лепестки, обнажив ровный ряд белых зубов и кончик языка. Флинн инстинктивно нагнулся и прильнул к ее рту. Кейтлин вздрогнула, а он смаковал сладкий вкус теплых влажных губ. Просунув руки ей под спину, он приподнял Кейтлин и ощутил, как ее грудь коснулась его шеи. Он не удержался от стона, вспомнив, что все это однажды уже с ним происходило. Но он вспомнил также, зачем находится здесь, в ее комнате, и вообще на ранчо. Флинн выпрямился.