— Почему? — спросила Кейтлин, и взгляд ее зеленых глаз слегка затуманился.
— Почему я тебя поцеловал? — Флинн деланно пожал плечами. — Мне захотелось.
— А почему ты остановился?
От столь неожиданного вопроса у него заболело в паху. Да потому, что тогда я вообще был бы не в состоянии остановиться, хотелось ему правдиво ответить.
— Когда мы впервые встретились, — небрежным тоном произнес он, — ты задала мне тот же вопрос. Мы ехали рядом на лошадях.
— Я помню.
— Я поцеловал тебя, Кейтлин.
— И это тоже помню.
— Но сейчас я остановился. Почему? Передумал, — насмешливо ответил он.
— Ты — свинья, Флинн! Я ошиблась в тебе.
Флинн невесело засмеялся.
— Вероятно, мы оба ошиблись друг в друге. Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно. В состоянии докрасить забор.
— Будешь последней дурой, если это сделаешь.
— Мне просто на минуту стало плохо, а ты изобразил из себя эдакого силача.
Она села, но он, ухватив ее за плечи, уложил обратно.
— Не вздумай вставать, пока я не вернусь.
— Не командуй. — Голос у нее звучал дерзко, но вид был изможденный.
— Еще не то будет, — пообещал Флинн и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с мокрым полотенцем и чашкой.
Положив полотенце ей на лоб, он приказал лежать спокойно.
Кейтлин лежала с закрытыми глазами, а Флинн рассматривал ее лицо: длинные ресницы окаймляли веки, мягкие волосы распушились по подушке, уголки губ загибались наверх, в ложбинке нежной шеи билась жилка, а сквозь влажную прилипшую майку просвечивали соски маленьких грудей.
— Тебе лучше?
— Мне хорошо, — со вздохом ответила она.
— Тогда почему ты вздыхаешь?
— Для меня уже давно никто ничего не делал.
Ему стало больно за нее.
— Неужели у тебя нет никого из близких? А друзья? Билл Силли с женой?
— Родных нет, есть дальние родственники, которых я совсем не знаю. А Билл с Энн в Остине.
— Но должен же кто-нибудь быть, — стоял на своем Флинн. — Где все те знакомые, для которых устраивались вечеринки?
— Неужели ты это помнишь?
— Помню, — мрачно сказал он. — Всех этих гостей. Выходит, помочь тебе некому.
— Нет.
— Бедняжка Кейтлин.
Она уловила насмешку в его голосе и оттолкнула его руку.
— Я не бедняжка. И нечего меня жалеть. Мне никто не нужен. И ты в том числе. Спасибо за помощь, а теперь уходи.
Итак, он был прав. Хорошо, что не стал напоминать о том вечере пять лет назад.
Вместо этого он сказал:
— Выпей чаю, Кейтлин. Я положил две ложки сахару.
— Я не пью с сахаром.
— Это придаст тебе силы, ковбойша.
— Не строй из себя хозяина, Флинн. Если я выпью чай, ты уйдешь?
— Сначала мы поговорим. Кейтлин медленно пила чай, и бледность ее постепенно исчезала. Наконец она поставила чашку и взглянула на Флинна.