— Я без иронии. И заранее знаю, что вы скажете.
— Я не собирался говорить вообще. Я думал — вы мне скажете.
— Что скажу?
— За сегодняшний день не меньше двух десятков человек подошли ко мне и спросили — куда увезли телку.
— Контроль?
— Да, если хотите — да. Коллективный контроль.
— Где же тогда начинается единоначалие?
— Единоначалие в том, что коллектив выполняет ваши распоряжения, направленные к укреплению предприятия и к выполнению общенародной задачи.
— Я делаю то, что подсказывает мне моя партийная совесть.
— Не думаю, что ваша совесть сейчас вполне чиста.
Бекишев говорил очень спокойно, Коростелев — горячась и сдерживая гнев.
— Что же вы предлагаете? Конкретно. Затребовать телку обратно?
— Нет. Я думаю, это была бы вторая ошибка. Я бы выступил перед рабочими и честно сознался в ошибке, Чтобы они поняли, что ошибка произошла от… порыва, что ли, от желания помочь. Это признание повысило бы симпатии к вам и укрепило веру в вас.
— Если директор полностью несет ответственность за предприятие, может он управлять так, чтобы нигде, ни в чем не проявилась его личная воля?
— Этого я не знаю. Никогда не был директором. Думаю, что для коммуниста на первом месте долг, а уже на втором — его личная воля. Без этого ничего не было бы. И партии не было бы.
— Партия — это добровольное объединение многих воль во имя единой цели.
— И добровольное подчинение этих многих воль единому партийному долгу.
Бекишев говорил убежденно. Глаза его заблестели, лицо стало почти вдохновенным. «Ого! — подумал Коростелев. — В тебе, оказывается, вон какой огонь!»
— Большой у нас с вами разговор получился, — сказал Коростелев, — да повод для него больно мелкий. Не будем поднимать эту телку на принципиальную высоту.
Бекишев улыбнулся.
— Сама по себе телка как телка, конечно, не стоит того, чтобы поднимать ее на принципиальную высоту. Почему волнуются люди? Потому что речь идет о ценностях, доверенных нашему коллективу.
Коростелев остановился и взял Бекишева за плечи.
— Умный человек, — проще, проще. Речь идет именно о телке. О представительнице зоологического мира, понимаете? Четыре ноги и один хвост. Мы получили за нее ровно столько рублей, сколько она стоит. Вчера в совхозе родилось семнадцать телят, сегодня восемь. Всё. Вопрос исчерпан. Честное слово, я спешу. Я эту ночь глаз не сомкнул.
Он решительно попрощался с Бекишевым и направился домой.
Тося Алмазова не вышла-таки сегодня на работу. Если и завтра не выйдет — он отдаст ее под суд. Скоро все сядут ему на голову. Время показать, что такое директор. В ежовые рукавицы… А что касается телки, то о ней поговорят и забудут. Подумаешь — злоба дня…