– Прошу принять мои извинения за недопустимую резкость тона и неприятные минуты, которые я заставил вас пережить, – начал Мак. – Я сожалею о вашей утрате, а также об утрате потенциального донора, который мог бы спасти жизнь моей пациентке, тридцатичетырехлетней женщине, матери двоих детей.
Он вложил в свои слова всю силу убеждения, на которую был способен. Перевод Беккера смягчил темпераментную речь Мака и сделал ее более трогательной. Мак вкратце рассказал о том, что такое почечная недостаточность и какая судьба ожидает его пациентку. Закончил он тем, что их сын, как будущий медик, понимал всю серьезность этой болезни и подписал донорскую карточку, осознавая, что может спасти кому-то жизнь. Так почему же его родители отказывают своему сыну в исполнении его последней воли?
В тот момент, когда Мак произносил эту фразу, он вдруг увидел и почувствовал горе, которое переживают родители погибшего студента. За два дня они изменились до неузнаваемости, постарели и осунулись. Теперь они сидели рядышком молча, без движения, глаза их были опущены в пол.
– Они должны обдумать ваши слова, – сказал Беккер, выводя Мака в соседнюю комнату.
– Черт побери, что тут думать! Поймите, ведь осталось всего тридцать девять часов!
Беккер посочувствовал ему, и только. Приходилось ждать. Мак делал это в отеле, заранее собрав чемодан, чтобы вылететь в тот же момент, как получит положительный ответ. Иногда он не выдерживал, бросался на постель и в ярости колотил кулаком по подушке.
В час дня ему позвонили и сообщили, что родители дали согласие на трансплантацию.
У доктора Мака оставалось совсем мало времени на то, чтобы вернуться в Нью-Йорк и провести операцию.
Надин собрала сумку и отправилась в больницу Святой Анны, надеясь, что в последний раз. Пока она болтала с медсестрами и санитарами того отделения, где уже чувствовала себя как дома, в операционной шли спешные приготовления к трансплантации.
Доминик задержался у дверей палаты, чтобы поприветствовать и приободрить ее. С момента своего последнего разговора с Маком он пристально следил за состоянием здоровья Надин.
– Можешь в последний раз взглянуть на то, что было раньше, – сказала Надин, откладывая в сторону книгу. – Совсем скоро я стану неузнаваемой. Меня трансформируют, трансплантируют, или как это у вас называется? Скорее бы уж!
Доминик улыбнулся, в душе надеясь, что Надин не разочаруется. Мак, вероятно, не вполне доходчиво объяснил ей, что жить с пересаженной почкой легче, чем с двумя недействующими, но все же не то же самое, чем с теми, которые даны от рождения. Однако ему не хотелось мешать Надин предаваться радужным мечтам. Тем более перед операцией.