Этот жест – как сигнал к действию. Арчи отправился на кухню, заварил чай из пакетика, взял из жестяной коробки два печенья с шоколадной крошкой. Хорошо, что не надо чистить картошку – дочь с мужем придут домой сытые, они в гостях у кого-то из друзей, справляющих помолвку сына. Сам Арчи вполне мог обходиться без ужина, в его возрасте достаточно перекусить печеньем, шоколадкой, выпить чайку. Арчи вернулся в гостиную и включил телевизор, застав окончание шестичасовых новостей. Показывали репортаж о суде над террористами и хулиганских действиях актрисы в отношении собственности Министерства обороны. Арчи приглушил звук телевизора, зажег свет: он где-то читал, что телевизор вредно смотреть в темноте.
Теперь свет горел еще и в телефонной будке. Он всегда загорался там в половине седьмого – если, конечно, хулиганы не разбивали лампочку. Арчи снова сел к окну, вполглаза наблюдая за улицей и одновременно надеясь увидеть по телевизору что-нибудь интересное. Возле центра горели только два фонаря на стоянке. Мимо ворот прошел пожилой сосед с собакой. Пес задрал ногу возле красной двери телефонной будки. Арчи не стал стучать в окно – это бесполезно, все равно его никто не послушает. Сосед с собакой растворились в тумане. Арчи запил чаем второе печенье, подумал, не взять ли еще одно. Лучше потерпеть часок. По телевизору передали прогноз погоды: при выключенном звуке облачка и волнистые линии на карте говорят сами за себя.
На улице тихо и темно, туман медленно рассеивается, отступает. Тускло горят уличные фонари, сквозь ветви платанов сочится жидкий ядовито-зеленый свет. Площадь превратилась в темный пустырь с двумя островками света, но вот и они погасли, все погрузилось во мрак, лишь темно-серое небо подсвечивали городские огни. Только фонари на Поумрой-роуд и два луча, пробивавшиеся из пасти подземной стоянки, освещали пространство за воротами. Из-за стены появилась невысокая женщина. Видимо, вышла из лифта, подумал Арчи. Она прошла несколько ярдов, вглядываясь в темноту, потом обернулась, пристально посмотрела на ворота и будто бы на Арчи. Она все озиралась, словно искала кого-то. В ее скованных движениях ощущался сдерживаемый гнев, это было заметно даже в темноте.
Возможно, у нее не заводится машина. В этом от Арчи все равно никакого проку. Женщина зашла за стену, и Арчи потерял ее из виду. Он выключил телевизор, потому что больше не мог выносить того, что беззвучно показывали на экране, – бедные африканские дети пухнут от голода, а он не в силах им помочь, потому что сам живет на скудные средства. Арчи рассеянно посмотрел на пустынную улицу и решил, что третье печенье все-таки съест через час. Как трудно заполнять одинокие вечера, не ложиться же спать в девять, к тому же до девяти еще два часа. У окна делать нечего, все интересное закончилось, разве что запоздалый прохожий зайдет в телефонную будку да проедет редкая машина-. И вдруг Арчи снова увидел ту женщину: она решительно шла вперед, словно кошка на охоте.