И все же ей показалось, что спуск с высоты в сто двадцать футов длился целую вечность. Дважды под ее ботинками обламывались ледяные выступы, с шумом обрушиваясь на нижний уступ. Каждый раз она замирала, восстанавливала дыхание, а затем снова возобновляла спуск.
Наконец Валентина вновь оказалась на твердой поверхности. Этот уступ оставлял желать много лучшего. В той стороне, где заканчивался ледник, он был узким и скользким. И все же стоять на этой предательской поверхности было лучше, чем висеть на веревке. Прижавшись спиной к скале, Валентина отстегнула основную веревку от своей альпинистской упряжи и дернула за нее, давая знать Смиту, что спуск завершен. Веревка скользнула вверх и вскоре исчезла из виду.
Валентина прикрыла глаза, чтобы отгородиться от ветреной и снежной черноты ночи, и попыталась изгнать из сознания все тревожные мысли и опасения.
Через несколько минут к ее ногам сверху скользнул первый рюкзак. Подав Смиту знак новым рывком за веревку, она перетащила поклажу на более просторную часть уступа – туда, где, как ей казалось, вероятность обвала была наименьшей. Затем то же самое она проделала с другими рюкзаками и зачехленным оружием, которые спустил Смит. Задержавшись, она окинула взглядом груду снаряжения. Это было не самое подходящее место для того, чтобы стеречь потенциально опасного пленника.
– Черт, Джон! – пробормотала она себе под нос. – Насколько проще все было бы… пристрелить его, и дело с концом!
Достав из рюкзака скальный крюк и молоток, она принялась искать в горной стене трещину примерно на уровне своей головы и, найдя ее, вбила крюк туда. Затем Валентина достала из того же рюкзака не очень длинный кусок веревки, пропустила ее в петлю крюка, закрепила и сделала на конце петлю со скользящим узлом.
Она подняла голову и увидела наверху две горящие зеленым огнем световые химические палки. Одна оставалась в неподвижности, вторая приближалась – медленно и как-то судорожно. Смит спускал Смыслова. Упершись обеими ногами в скалу, он опускал его рывками, на несколько футов за один раз.
И снова Валентина подивилась обоим мужчинам, но в особенности – Джону Смиту. Профессиональный инстинкт и умение выживать подсказывали ей, что Смит заблуждается в отношении русского, что тащить Смыслова с собой – глупый и неоправданный риск. Но, возможно, именно это и притягивало ее к Смиту. Совестливость крайне редко встречалась у людей их профессии, и, возможно, именно внутренняя сила позволяла этому человеку не стать совсем уж беспринципным.
Под аккомпанемент осыпающихся кусков льда, крепко вцепившись связанными руками в основную веревку, Смыслов опустился на поверхность уступа. Валентина отстегнула свой страховочный трос и подошла к русскому сзади. Вытащив из ножен на поясе штык-нож «М-7», она прижала кончик тяжелого лезвия к его шее.